– Может быть, я обдумывал эти варианты. Не очень серьезно ине совсем так, как представляете это вы, но у вас нет повода извиняться переднашей доброй хозяйкой. С сегодняшнего утра я оказался склонным рассматриватьдаже еще более невероятные возможности.

– В данной ситуации.

– В данной ситуации, да, именно так.

Улыбаясь самому себе, Тад заметил:

– Я родился в Бергенфилде, штат Нью-Джерси, шериф. У Вас нетоснований верить мне на слово, а потому нам будет легче всего проверитьсведения о моих близнецах, уже имея эту информацию.

Алан покачал головой и выпил еще пива.

– Это была слишком дикая идея, и я чувствовал, что этот путьпоиска вовсе не столь уж абсолютно новый. Я в этом удостоверился, когда выоглушили нас своей вечеринкой. Между прочим, мы уже сверили имена. Всеподтвердилось.

– Конечно, так и должно было быть, – заявила удовлетвореннымтоном Лиз.

– И поскольку у вас нет брата-двойника, это очень здоровосужает поле нашей фантазии.

– Предположим на секунду, – сказал Тад, – просто для большейясности, что это действительно произошло именно таким путем, как я обрисовал.Это будет вершиной фантастических небылиц... из-за одного пункта.

– Что это за пункт? – спросил шериф.

– Отпечатки пальцев. Почему же я иду на все эти сложности собеспечением алиби здесь с этим парнем, выглядящим точь-в-точь как я сам... азатем всюду оставляю эти чертовы отпечатки на местах преступления?

Лиз сказала:

– Мне все же кажется, что вы будете проверять наши метрики,ведь так, шериф?

Пэнборн ответил весьма флегматично:

– Основой полицейской процедуры служит проверка всех ивсего. Но я уже знаю, что я найду, когда займусь этим. – Он поколебался, азатем продолжил: – Меня убедила не столько вечеринка. Вы вели себя как человек,говорящий правду, мистер Бомонт. У меня есть в этой области некоторый опыт,чтобы ощущать разницу. Когда я еще служил в дорожной полиции, мне очень редкопопадались талантливые лжецы. Они иногда встречаются еще в тех мистическихроманах, о которых вы говорили, но в жизни они чрезвычайно редки.

– И все же почему всюду эти отпечатки? – спросил Тад. – Вотчто интересует меня. Может быть, это просто любитель-непрофессионал трудилсянад моими отпечатками? Я сомневаюсь в его квалификации. Не приходило ли вам вголову, что именно само качество отпечатков нужно проверить тщательнее всего?Он не говорил ни о каких серых участках. Я чуть-чуть тоже в этом разбираюсь,поскольку мне пришлось в это вникать для романов Старка, но не уверен, что тамвсе столь просто и понятно, как то, что я привираю о дактилоскопии, сидя замашинкой. Было ли у них достаточно участков для сопоставления при идентификацииэтих отпечатков?

– У нас их шесть, – ответил Пэнборн. – Шесть превосходныхснимков для сопоставления и идентификации.

– Но разве не правда, что в подавляющем большинстве случаевотпечатывается не вся поверхность пальца, а только ее половинка, или дажечетверть, или вообще ничтожная полоска, всего с несколькими линиями и кольцамив них?

– Да. В реальной жизни преступника очень трудно засадить втюрьму на основе только идентификации отпечатков его пальцев.

– Но вы здесь упомянули зеркало заднего обзора, которое былоснабжено просто образцово четким оттиском пальца, словно те выполненныетипографским способом оттиски после ретуши и всяких доводок, которыерассылаются по полицейским участкам для поимки преступника. И еще один оттиск,вдавленный пальцем в жевательную резинку. Кто-то действительно всячески хочетдостать меня. Как будто он нарочно оставляет вам следы для того, чтобы выотыскали именно меня.

– Именно это постоянно и приходит нам в голову. На самомделе, мы столкнулись с еще более странными вещами. И самый сложный аспект всегоэтого преступления связан с убийством Клоусона. Там все проделано как вклассических боевиках ужасов: вырезан язык, половой член во рту жертвы, морекрови, море боли и все же никто в здании ничего не слышал. Но если это работалпрофессионал, почему он всюду оставлял отпечатки пальцев Бомонта. Может личто-нибудь, столь похожее на скелет, не быть скелетом? Не иначе, как кто-тоорудует с заново выжженной пятерней. А между тем, старая максима по-прежнемуучит Алана Пэнборна: если это ходит, как утка, крякает, как утка, и плавает,как утка, то это, скорее всего, и есть утка.

– Можно ли имитировать отпечатки пальцев? – спросил Тад.

– Вы читаете в головах столь же хорошо, как пишете книги,мистер Бомонт.

– Читаю мысли, пишу книги, но я не делаю вдов.

Рот Алана был полон пива, и смех был слишком неожиданнымиспытанием, шериф чуть было не забрызгал пивом паркет. Он, тем не менее,удержался от этого, хотя часть пива попала не в то горло, и Пэнборн началкашлять. Лиз встала и несколько раз похлопала шерифа по спине. Это было,возможно, чуть-чуть странно, но не для нее: жизнь с двумя младенцами приучилаее смотреть на многие вещи проще, чем раньше.

По этой ли причине, но Алан стал смеяться еще громче.

Тад присоединился к нему. И продолжавшая постукивать поспине шерифа Лиз также искренне рассмеялась.

– Я о'кей, – заявил наконец Алан, все еще откашливаясь исмеясь. – В самом деле.

Лиз наградила его еще одним шлепком напоследок. В это времяпиво поднялось до самого горлышка почти полной и открытой уже давно банкишерифа, после чего с шипением, как у гейзера, вылилось через край ирасплескалось по брюкам Пэнборна.

– Вот так шерифское о'кей, – сказал Тад. – У нас естьпеленки.

Они все снова расхохотались, и за время между началом кашляПэнборна и окончанием его смеха, все трое стали, по крайней мере, временно,настоящими друзьями.

– Насколько я знаю или сумел выяснить, отпечатки пальцевневозможно имитировать, – сказал Алан, возобновляя разговор, прерванныйэпизодом с пивом. Теперь они уже вступили во второй раунд, и расплывшееся пятнона брюках начало подсыхать. Близнецы давно уснули в своем манеже, а Лиз ушла вванную. – Конечно, мы все еще проверяем и перепроверяем, поскольку досегодняшнего утра у нас не было оснований даже предполагать, что кто-то будетделать такие трюки с отпечатками пальцев. Я знаю, что вообще это уже пыталисьпроделывать; много лет тому назад один похититель-вымогатель присвоил себеотпечатки пальцев своего бывшего сокамерника, тайком убив его и сняв кожу сподушек его пальцев, которую он – я думаю, что вы об этом слышали – вставил вочень тонкий пластик. Эти тонкие пластиковые пленки он надел на подушки своихсобственных пальцев и стал смело оставлять дактилоскопические автографы с тем,чтобы убедить полицию, что тот парень все еще жив и орудует на свободе.