Вокруг мага вспыхнул голубоватым огнём похожий на гигантское яйцо овал, и объедок мгновенно сгорел в этом огне, оставив после себя только хлопья сажи и отвратительный запах. Впрочем, маги тут же замахали руками, налетел невесть откуда душистый ветерок и утянул в сторону окна и вонь, и чад.

Лиарена провожала его тоскливым, как вой одинокого волка взглядом и вспоминала такой же взгляд Тайдира, только теперь всецело осознавая, какую боль и горечь он чувствовал в тот момент. И точно так же не видела никакого достойного выхода из тупика, куда завела ее судьба.

Маги всегда слыли в народе людьми, которых лучше не задевать и не оскорблять, а нападение на любого из них приравнивалось к самоубийству. И с этого момента ей не стоит больше надеяться на возвращение к воспитаннику, и не нужно пытаться придумывать слова для объяснения дорину своего поступка. Ей вообще можно больше ни на что не рассчитывать, отныне её судьба в руках сидящего напротив мага, прожигающего Лиарену возмущённым взглядом.

— Что он тебе сделал? — вскочив со своего места, Дили встала рядом со стулом сестры, крепко обхватив ее за плечи, — не молчи Лиечка… скажи мне!

— Просто хотел проверить плетение щита… — почему-то начал оправдываться Ильтар, — мы таких обычно не делаем, нестабильная форма… Но почему она так разозлилась…

— А я должна была обрадоваться? — от осознания непоправимости произошедшего в душе Лиарены вспыхнул злой, неукротимый азарт, — ты всегда радуешься, когда тебе за шиворот суют руки чужие люди и начинают щупать тебя, как курицу на рынке?!

— Я тебя не щупал! — Снова оскорбился маг, — это была воздушная плеть!

— Ну и какая разница? — зло прищурилась девушка, — если трогая вещи этой рукой, ты как наяву видишь перед собой их форму и даже цвет?

— Как это, видишь? — живо заинтересовался Доренз, — воздушной плетью нельзя видеть.

— А как иначе поднять листик или виноградинку? — не сдавалась донна, — особенно вечером, или позади себя? Невидимая ручка берет предмет и передаёт мне его образ… А у вас разве не так?!

— Я ни за что бы не отпустил ее в замок, — хмуро сообщил Ильтар, — это чудо умудрилось нарыть кучу собственных способов!

— Поэтому я всегда выступаю за создание ученикам более жёстких условий! — хищно рассматривая донну, заявил Доренз, — в тепличных условиях они не желают думать сами и искать оригинальные решения! Тех, кто хочет остаться в лабораториях, с каждым разом все меньше!

— Мы просто не можем сейчас их там оставлять, — строго пресёк этот явно давнишний спор беловолосый и почти умоляюще уставился на Лиарену:

— Попробуй с помощью своей плети рассмотреть один предмет… с закрытыми глазами.

— Это рука, а не плеть, — упрямо пробормотала Лиарена, но глаза все же закрыла и создала тонкую, как прутик ручку с пучком чувствительных пальчиков на конце, — где оно?

— На столе, перед тобой… — маги, затаив дыхание, рассматривали магическим зрением, как похожая на паука-многоножку лапка опускается на амулет, осторожно его щупает сразу всеми пальцами и потихоньку поворачивает в разные стороны.

— Это нечто округлое, плоское и неровное, серое… с зелеными почками… и тяжёлое, как камень… а сбоку хвостик… весь из колечек… как цепочка… — бормотала Лиарена, не видевшая расцветающих на лицах магов невольных улыбок, потом нахмурилась и задумалась, и вдруг почти уверено заявила, — похоже на медальон или подвеску с камнями, и раз она серая, значит, это серебро или свинец. Но поскольку вы живете очень богато, может оказаться и платиной. Можно открыть глаза?

— Открывай, — разрешил Ильтар, и не думая скрывать довольной ухмылки, — А это серое с зелеными камнями — платиновый защитный амулет мага и отныне ты должна носить его, не снимая. Ну, а теперь можешь прощаться с сестрой, через пять минут я отведу тебя в замок Тайдира. Но это вовсе не означает, что ты можешь забыть про нас или про свой дар. Отныне ты будешь каждый день несколько часов заниматься изучением основ магии, и управлением остальными стихиями. Первое время твоим учителем будет Камерт, осенью дадим других… летом нам не до учёбы. И еще… можешь не собирать вещи, уезжать на лето из замка тебе не нужно.

— Почему? — нахмурилась Лиарена.

— Может… не стоит её посвящать? — встревожился Вир, но старший маг упрямо мотнул белым хвостом.

— Она теперь равноправный маг, а от своих мы ничего не скрываем. Да она и сама скоро все поймёт…

В этот раз туманный путь показался Лиарене ещё темнее и короче. Всего секунду назад она шептала обнимавшей ей Дильяне слова утешения, а сейчас, увлечённая твёрдой рукой Ильтара во вспухший посреди комнаты мрак, уже стояла в собственной столовой и слышала через распахнутые настежь двери в детские комнаты тревожные голоса своих помощников.

— Иди туда, — мгновенно что-то сообразил маг, — а я пойду, найду дорина и приведу сюда.

Спросить Ильтара, зачем ей сейчас нужен тут дорин, Лиарена не успела, маг покинул комнату так же стремительно, как делал выводы и принимал решения. Донна только успела проводить его взглядом и ринулась в другую сторону.

— А я говорю, нужно подождать, — упрямо доказывал кому-то Берт, — за один день никуда не опоздаем. Монстры пять миль за сутки не пройдут, а на перекрестье он теперь заставу держит.

— Вот только спорить с ним сейчас бесполезно, — негромко отвечала ему Устина, — не видишь, как разъярился?! Даже Ниверт боится близко подходить. Не помню, когда еще его такого видела… хуже, чем в тот день, когда монстры обоз растерзали. Мы ведь вторым ехали… слава богам, что маги с нами были. Если бы они не кинулись, никого бы не осталось. Вот и боюсь… как бы он из-за неё насовсем с ними не рассорился.

Лиарена, невольно застывшая при упоминании известного ей горя Тайдира, при этом заявлении от неожиданности даже задохнулась возмущением, но следующие слова преданного слуги доказали ей, как мало еще донна знает своих единственных друзей в этом доме.

— Не рассорится… — тяжело вздохнул Берт, — он у нас не дурак и не выскочка краснобай, навроде дорина Елимана. Знает цену мажьей помощи, сам, небось, не первое лето с ними плечо к плечу стоит. Но отругать не забудет и донну назад потребует… в этом я даже не сомневаюсь.

— О чем у вас разговор? — нашла, наконец, силы отлепиться от стены Лиарена и шагнула из полумрака спальни в детскую. И тут же замерла, рассмотрев узлы и сундуки, в которые слуги складывали многочисленное приданое племянника. — А чем это вы заняты? И где Карик?!

— Так спит же в вашей комнате, — изумлённо вытаращился на неё Берт, и тотчас встревожился, — неужто вы его не заметили?

— Там темно… — обмирая от нехорошего предчувствия, пролепетала донна и опрометью бросилась назад в свою комнату. Но едва оказавшись у кровати, резко замерла и прижала к груди руки, успокоить сердце, бившееся о ребра, как после бега вверх по лестнице. Ребёнок безмятежно спал между пышных подушек полускрытый ночной занавесью и тихое умиленье, вспыхнувшее в душе донны при виде бледной улыбки, гулявшей по его личику, подтолкнуло ее ближе. — Малыш мой… как же я испугалась!