– Я знаю закон, – проворчал джинн. – Чтоподелать, придется ждать…

Он съежился в искорку, искорка скрылась в сосуде. Сварогспрятал его в карман, испугавшись в первый миг, что одежда вспыхнет, ноникакого жара не почувствовал.

– Ну, пошли, – сказал он. – Начнемпредставление, как только Грайне вернется…

– А какое у тебя третье желание?

– Сам пока не знаю, – сказал Сварог. – Яподумал, что оно нам пригодится в Харлане…

– Толково. Пошли… нет, погоди-ка. – Леверлиносмотрелся, прошел в угол и вышел оттуда, волоча на плече бочонок квортеров втридцать. – Тяжеленько, но доволоку.

В дороге пригодится.

– Хотите, я набью корабль этими бочками? –раздался приглушенный голос джинна.

– Э, нет, – прокряхтел Леверлин. – Это выйдеттретье желание. У меня душа разрывается от тоски по этим бочкам, но постараюсьпережить…

Подниматься по ступеням оказалось несколько труднее, чемспускаться, хотя благодаря выпитому в ногах, да и во всем теле образоваласьнеобычайная легкость. Дневной свет снаружи резанул по привыкшим к сумракуглазам.

Ключница наверху воззрилась на них ледяным взглядом, нопромолчала. Леверлин кряхтел, согнувшись, держа в другой руке за гриф покрытыйзолотистым лаком виолон, однако героически пер бочонок по длинным коридорам.Попадавшиеся навстречу служанки хохотали, а та, что преследовала Сварогажаркими взглядами и намеренно расстегнутыми верхними пуговками, даже пошласледом, приговаривая:

– Кому-то может и влететь за такое самоуправство…

Сварог повернулся к ней, особо не стараясь скрыть сквозящуюв словах иронию.

– Как жаль, синеглазая звезда моя, что мы большеникогда не увидимся… – Выпитое вино навевало определенные мысли. Чтоназывается, «потянуло на баб». Однако и аргумент «баба с возу, кобыле легче»тоже казался исполненным мудрости.

– То же самое я сказал милым бочкам… – пропыхтелЛеверлин.

– Ну вы и набрались, – расхохоталасьслужаночка. – Сварог, царица может и задержаться у оружейниц… –Кажется, девчоночка приготовилась к серьезной атаке. Надушилась чем-тотрогательно-нежным, губки подкрасила, щечки нарумянила. Очень аппетитный фруктполучился.

Вдруг она ойкнула и шарахнулась к стене. В коридоре стоялаГрайне, с любопытством разглядывая процессию. Покрутила головой, нахмурясь:

– Великолепное зрелище…

Сварогу стало смешно до колик, потому что фраза царицыскорее подходила встречающей подгулявшего супруга домохозяйке, а невоительнице. И венчающий голову царицы венок из ромашек тоже не подходит образувоительницы. Хотя, стоит признать, царица в нем была хороша чертовски.

– То ли еще будет, милая, – сказал Сварог. –Урак-Омтар, давай.

– Ты не сказал, сколько им спать, – раздалсягде-то рядом рокочущий голос. И опять не было эха.

– До темноты, – решил Сварог.

– Выполнено.

Глаза Грайне расширились, взгляд скользнул мимо Сварога.

Он оглянулся – синеглазая служаночка медленно сползла постене на пол. Губная помада некрасиво смазалась. Поодаль виднелась еще однаслужка, прикорнувшая посреди коридора.

– Что такое? – вскрикнула Грайне, озираясь какребенок, когда рассыпался домик из кубиков, но обидчика не видно.

Леверлин поставил бочонок, перевел дух, подошел нетвердойпоходкой и выдернул у нее из ножен меч. Подумав, выкинул в окно. Далеко внизуклинок зазвенел на камнях. Она остолбенела от изумления, даже не успелапомешать. Только повторила:

– Что такое?

– Все спят, – сказал Сварог ласково. Все-таки емубыло жаль эту милую сумасбродную девчонку, играющую в странные для девчонкиигры. – И марги тоже. А мы уходим, извини…

Леверлин деловито оторвал от портьеры златотканый шнур,смахнув нечаянно вниз горшок с геранью. Раздавшийся из-за окна звонкий грохотчерепков успокоил Сварога: горшок встретился с твердой мостовой, а не счьей-нибудь несчастной головой, – быстро и ловко, несмотря на принятые нагрудь несколько ковшиков вина, скрутил девушке руки за спиной, пока она неуспела опомниться. Сварог поморщился. Как-то не очень по-мужски это выглядело.

– Ничего, – сказал Леверлин. – Я их успелизучить. На минутку отвернешься – и получишь в спину чем-нибудь острым. Правда,прекрасная царица? Да ты посмотри на нее. Ее в жизни так не оскорбляли, она втебе сейчас бездонными своими глазищами дыру прожжет… Как ты еще не задымился?

В самом деле, глаза Грайне метали молнии – к счастью длябеглецов, в переносном смысле.

– Не сердись, что поделаешь… – сказал Сварогпримирительно.

– Значит, ты с самого начала притворялся, будто мы тебяпобедили, а на самом деле… Развлекался? – В голосе очаровательной кошкизвенел металл, но Сварогу показалось, что девчонка готова расплакаться.Оказывается, игрушкой был не он, а она. Очень серьезное оскорбление для царицы.Но, как полагал Сварог, заодно и хороший урок, который только на пользу пойдет.

Сварог покачал головой:

– Ничего подобного, веришь ты или нет…

Она подошла к окну, зорко, с надеждой огляделась. Но надеждатут же растаяла. Сварог смотрел через ее плечо. Во дворе, скошенныемолниеносным сном, лежали где попало слуги и собаки, и на улицах виднелисьспящие, вдали, у подножия холма, замерли повозки – возницы сползли с козел,лошади легли, опустив оглобли к земле. Сонное царство. Сварог хмыкнул. Ипринялся гадать, подействовало бы искусство джинна, к примеру, на хелльстадскогощенка. При мысли о веселом Акбаре стало грустно. Интересно, есть у собак свойрай? Должен быть, как не быть… Вспомнив о верном домовом, бросился в комнату,позвал:

– Карах!

Никакого ответа. «Тьфу ты, мы ж и тебя сосчитали позабывчивости», – спохватился Сварог. Рванул дверцу шкафа. Карах посапывал,свернувшись клубочком, – ему вместе со всеми предстояло проснуться лишь стемнотой. Сварог взял его под мышку, вышел в коридор, растерянно пожал плечами:

– Я про него забыл, и он тоже… Он знал дорогу… –Хмель постепенно выветривался из головы.

– Ну, дорогу я тоже знаю, – сказалЛеверлин. – Они меня везли днем. Пошли, граф? Только прекрасную царицуобязательно следует прихватить с собой, чтобы проводила нас до причала. Если незахочет нежно махать нам вслед платочком, ее дело. Но пусть непременнопроводит. Иначе она быстро освободит руки, едва мы выйдем из дворца, а там ужчто-нибудь придумает. Тебе метательное оружие не страшно, а вот мне не хочетсяполучить стрелу в спину на пороге вновь обретенной свободы…

Он нагнулся и, кряхтя, взвалил на плечо бочонок. Сварог могбы заклинанием сделать его ношу невесомой, но не стал рисковать – боялся, что вэтом случае бесшабашный студент непременно захочет прихватить еще парочкубочек, и получится лишняя трата времени.