– Курс на Готар!

Была у него некоторая надежда, что с тамошним бароном,пристрастившимся жечь людей на кострах, уже прискакала разбираться ратьмолодого князя. Тогда всем будет не до проезжих корабельщиков.

То ли причиной тому было цыганское счастье Сварога, то лиместные муссоны, пассаты и прочие баргузины, но ветер постепенно разогналнизкие тучи, и буря отменилась. Подплывши к Готару, или, как правильнееговорить, «подойдя», они обнаружили, что городишко выглядит крайне убого – домаветхие, прямо-таки готовые рухнуть.

Причал был вымощен камнем в незапамятные времена, и половинаплит давно вывалилась. Дыры кое-где залатали досками, но особого старания приэтом не проявили. На волнах покачиваются три лодки и большой одномачтовыйбаркас без палубы – судя по груде сетей на корме, рыбацкий.

На фоне всего этого «Морская жемчужница» выглядела роскошнымокеанским лайнером, бросившим по случайности якорь в захолустном райцентре.Экипаж Сварога представления не имел, что такое океанский лайнер и райцентр, нооценил ситуацию верно – несмотря на полное отсутствие свидетелей-аборигенов,моряки приосанились и гордо поплевывали за борт – даже покалеченный, чьи раныуже начали подживать.

– Ну, пошли? – сказал Сварог Леверлину.

– А топор ты не берешь? Здешний хозяин – скотинаредкая, к нему лучше приходить в гости вооруженным до зубов…

Сварог прихватил топор, они осторожно прошагали по дряхломупричалу и направились к ближайшим домишкам. В первом никого не оказалось,только вовсю заливалась собачонка, сторожа никчемный скарб. Во втором тоже. Издомов воняло, вокруг валялся всякий хлам, бродили бесприютно худые свиньи.Отличие от аккуратненьких келий амазонок было разительным.

«Все-таки есть в матриархате что-то», – с улыбкойподумал Сварог. Но прилипший к хребту желудок не располагал к долгимфилософским умозаключениям. Только у третьего домика, на лавочке, обнаружиласьстаруха – ветхая, под стать причалу и городку.

Она молча выслушала Сварога, ничего не поняла, и они ещедолго добросовестно орали ей в ухо. Из ее шамканья только и дознались, чтожрать самим нечего, а весь народ на площади. Сварог сунул в иссохшую ладоньмонетку (при виде которой старуха едва не лишилась чувств), и они быстрым шагомнаправились дальше, держа курс на видневшуюся над крышами каменную башенку сразвевавшимся вымпелом – баронский замок и, следовательно, центр города. Должнаже в центре отыскаться хоть одна лавчонка со съестным?

На площади перед баронским замком они обнаружили целых трилавчонки – но все оказались заперты. В угрюмом молчании стояло сотни три народа– должно быть, все городское население, способное передвигаться, – и надголовами толпы виднелись верхушки двух столбов, вокруг которых что-топроисходило: оттуда слышались шум и ругань, но ни дыма, ни огня пока что невидно.

Они быстро протолкались в первый ряд, весьма невежливоработая рукоятями мечей и древком топора. Видя их хорошую одежду и оружие, те,кто стоял поближе, торопились дать дорогу, но толпа была очень уж спрессована,и повозиться пришлось.

Они переглянулись. Леверлин побелел от злости.

– Ну, так, – сказал Сварог. – Слухи ничуть непреувеличены…

По краю пустого пространства вокруг столбов прохаживалисьвоины, человек двадцать, в кольчугах старинного фасона, но добротных,вооруженные мечами и топорами. Огнестрельного оружия Сварог не заметил. Ещенесколько человек складывали кучи хвороста вокруг столбов с привязанными к нимлюдьми, и на них покрикивал красовавшийся на черном коне субъект в кольчуге ссеребряными накладными украшениями и баронской короне на лысоватой башке.

Сварог пригляделся к тем, у столбов. Девушка в бедномдомотканом платье, довольно красивая. Скорее всего местная. А вот мужчинаопределенно не отсюда – высокий, темноволосый, с аккуратной бородкой, визодранной, но совсем недавно роскошной одежде, синей с вышивкой золотом.

На шее у барона красовалось изящной работы золотое ожерельес синими самоцветами – оно никак не вязалось с хозяином Готара, а вот начеловеке в синем смотрелось бы весьма естественно – как и висевший при бедребарона меч в дорогих ножнах, с усыпанной рубинами рукоятью…

– Ну, с кого начнем? – спросил Леверлин сквозьзубы.

– Ты что, хочешь…

– А ты до конца досмотреть собираешься? – На узкомлице студента не осталось ни бесшабашности, ни благодушия.

– Да нет, – сказал Сварог. – Просто…

– Не знал, можно ли на меня рассчитывать?

– Ну… в общем, да.

– Ну, в общем, я на тебя не обижаюсь, – передразнилЛеверлин. – Знакомы без году неделя… Ладно. Забыли. Но если ты ещекогда-нибудь решишь, что на меня нельзя полагаться, – не посмотрю, что тымилорд, Его небесное великолепие… – Студент огляделся. – Так. Времяесть, они еще повозятся, только начали… Знаешь, этот, с бородкой, определенноморяк. Одежда у него стагарского пошива. Но не колдун, мочки ушей на месте.Стагарский волшебник им уже давно устроил бы стихийное бедствие. Колдовство уних специфическое, сугубо морское, но неплохо работает и возле реки, впадающейв море. Проливной дождь или ветер, такой, чтобы крыши срывало, – это издесь пригодилось бы…

– Я делаю барона, – сказал Сварог. –Во-первых, он здесь главный и без него начнется сумятица, во-вторых, лошадь,оставшись без седока, начнет метаться, прибавит паники. Держи мне спину, толькосмотри, сам не подвернись…

Они говорили вполголоса, но стоявшие рядом все же кое-чторасслышали, стали потихоньку отодвигаться, насколько удалось.

– Вся загвоздка в этих, – кивнул Леверлин натолпу. – Если кинутся на подмогу хозяину – задавят массой…

– Живи ты в таком дерьме, ты бы его любил и защищал?

– Люди – существа непредсказуемые… Вдруг они не захотятлишаться ни такого зрелища, ни хозяина? Ну как, начнем сразу или с разговором?

– С разговором, – сказал Сварог. – Вот что,диспозиция меняется. Как только я начну, кидайся и режь на парне веревки. Ужон-то за барона драться не станет.

– Не стоит. Если его сначала пытали, а вполне могли, онвесь ломаный, и толку от него будет чуть. Только время потеряю.

– Тоже верно… Идем?

Они прошли мимо воинов и направились прямо к барону. Теперьих видели все. Кто-то охнул. Они шагали легко, размашисто под взглядами сотенглаз. Сварог ощутил легкость во всем теле и почувствовал, что движется, какнекая машина, без единого лишнего движения. Люди у костров перестали складыватьхворост и таращились на них. Барон – тоже. «Сейчас он рявкнет, – подумалСварог, – не может не рявкнуть… А этот вот белобрысый совсем мальчишка,жалко…»

– Эт-то что за франты? – раздалось наконецрявканье барона. – Что нужно? – Громадина сверху вниз изучалапрервавших представление новичков заплывшими маленькими глазками.