– О да, мистер Бойд. Думаю, он добрый малый.

Кэтрин схватилась за чашку.

– Вы знаете, что он здесь делал? Он спрашивал о часах?

Глядя на нее, Фрэнсис склонил голову набок.

– Вы все еще ищете их, не так ли?

– Мистер Эйнсворт, мой бывший наниматель, хотел их найти. А теперь он мертв. Кто-то его отравил.

Его глаза расширились.

– Отравил? Как так?

– Мы только что приехали из больницы. Санитар сказал, что это был мышьяк.

Кэтрин не отводила от него взгляда.

– Мистер Бойд спрашивал о часах, мистер Уильямс?

– Кажется, нет, – ответил он. – Но я о них слышал… около двух недель назад. Ходили слухи, что они захоронены в безымянной могиле.

Кэтрин откинулась на спинку стула. Закрыв глаза, она увидела бледного Оуэна, стоящего на краю могилы и смотрящего на кладбище.

– А что насчет мистера Эйнсворта? Вы сказали, он был здесь на днях.

Фрэнсис нахмурился.

– Мистер Эйнсворт? Я его давно не видел.

Кэтрин опустила чашку, сузив глаза.

– Вы упомянули, что человек из «Хроникл» расспрашивал о часах.

– О, но это был не мистер Эйнсворт.

Фрэнсис взял кочергу и перевел взгляд на огонь. По его лицу пробежали тени.

– Я уже не могу вспомнить его имя. Сначала я подумал, что он студент.

Кэтрин с Гаем переглянулись. Ее глаза, темные и удивленные, встретились с его. Кэтрин отважилась предположить, кого имел в виду Фрэнсис.

– Мистер Карлайл? – спросила она.

– А, да.

Фрэнсис улыбнулся и вернул кочергу на место.

– Думаю, это был он. Как я уже говорил, сам я с ним не разговаривал.

Глядя в кружку, Кэтрин поджала губы. Спенсер мог быть тут по поручению Эйнсворта. Но если это так, она не понимала, почему он не рассказал ей об этом.

– Спасибо, мистер Уильямс, – кивнул Гай, сидящий в кресле рядом с ней. – Думаю, нам пора? – спросил он тихим, мягким тоном, повернувшись к Кэтрин.

Когда они вышли на улицу, дождь лил как из ведра. Гай и Кэтрин остановились переждать его под сводами парадного входа, наблюдая, как вода стекает по камням над их головами. Капли дождя били о кованую ограду, двор уже был весь в лужах, а вид на дорогу стал серым пятном.

– Не утихает ни на мгновение, – вздохнул Гай. Он держал шляпу в руках, волосы были спутаны, а влажный воздух сделал их волнистыми. Глядя на нее, он отодвинул прядь волос с лица. – С тобой все в порядке?

Кэтрин засунула руки в карманы пальто.

– Я не знаю, почему Спенсер мог спрашивать о часах. Если только не делал это по просьбе мистера Эйнсворта.

Она смотрела на дождь, и его размеренность и разбивающиеся о землю капли успокаивали нервы. Такие дожди шли и в ее родных краях – безжалостные и непрекращающиеся в холодные месяцы.

– Вечером идем на кладбище? Мы до сих пор не спросили мистера Смита.

– А что нам делать, если он вспомнит, что это он спрятал часы?

– Тогда мы это узнаем, – просто ответил Гай. – А если это был не мистер Смит, возможно, он вспомнит, кто это сделал.

Гай посмотрел вперед и поморщился.

– Я очень надеюсь, что он не попал под этот дождь.

Всматриваясь в тени арочных сводов, они замолчали. Гай стоял рядом, достаточно близко, и Кэтрин почувствовала прикосновение его руки к своей. Дождь заглушал шум едущих по улице экипажей, и мир казался маленьким и замкнутым – только она и Гай в темно-серое ноябрьское утро.

Стрелки часов показывали три часа, когда Кэтрин и Гай под дождем добрались до часовой мастерской. Теперь Гай сидел в подсобке за рабочим столом, тщательно собирая карманные часы после того, как их почистил. Кэтрин сидела на софе позади него, думая о том, как бы ей соединить то, что узнала в морге, с тем, чего пока не выяснила. Хотела бы она сделать это так же легко, как Гай собирал часы.

Генри Нолан был наверху, в квартире, но иногда спускался вниз. Он полировал часы или заходил к ним, поглядывая на работу Гая. Кэтрин мало что понимала из их разговоров, когда они обсуждали ремонт часов, но ей все равно нравилось его слушать. Всегда приятно, думала она, видеть, как кто-то делает то, что у него получается лучше всего. Как его это успокаивает и зажигает свет в глазах. Кэтрин знала, что Гаю нравится его занятие так же, как и ей нравится ее. Это было видно по осторожности его рук, серьезности голоса.

Генри, похоже, тоже не возражал против ее присутствия. Он принес гостье чай и улыбнулся. Кэтрин вспомнила, как ее отец заваривал ей чай по утрам.

Оуэн еще не вернулся.

– Скорее всего, ходит по мастерским по всему городу, – предположил Гай, когда Кэтрин отметила его отсутствие. – Я уверен, что в конце концов кто-нибудь его примет.

– Конечно, – согласилась Кэтрин.

Гай поправил увеличительное стекло, которое надевал поверх очков. Часы были закреплены в держателе под светом лампы с изумрудным стеклянным плафоном.

– Интересно, может ли он заинтересоваться часовым мастерством? – Юноша оглянулся на Кэтрин. – Или, может, его могла бы заинтересовать работа в типографии?

– Думаю, что да, но только не печать некрологов. Для него это слишком болезненно. Он же не хочет снова работать гробовщиком.

Помимо своей воли Кэтрин вспомнила сон, который описал им Оуэн, и по спине пробежала дрожь.

– Гай, зачем кому-то его убивать?

Гай приостановил свою работу.

– Я тоже задавался этим вопросом, – сказал он низким голосом. – Но это было много лет назад. Возможно, мы так никогда и не узнаем.

Для Кэтрин это незнание было невыносимым. Сидя на софе, она наклонилась вперед.

– Как ты думаешь, его убийство как-то связано с часами?

Отложив пинцет, Гай потер шею.

– Я не понимаю, как это могло произойти, если только часы не принадлежали ему. Его могли убить по множеству других причин. Не знаю, как мы разберемся в этой ситуации, когда нам известно так мало информации.

Он провел пальцами по краю стола. Во многих местах темное дерево было поцарапано – следы от инструментов и многолетней службы.

– Мне кажется странным, что часы не воскресили его раньше. Почему именно сейчас? – Кэтрин сглотнула. – И почему они не подействовали ни на кого другого?

Гай снял очки и повернулся к ней лицом. Лампа позади тихо шипела, часы в соседней комнате хором тикали. Кэтрин очень хотелось спросить о ночных кошмарах Генри Нолана, о том, почему он готов был потерять столько воспоминаний, продавая людям время.