Для Кости было откровением, что такой человек на деле оказался намного добрее, чем до этого.

— Поэтому, — продолжал Григорий, — в ее побеге нет ничего удивительного. Рано или поздно, это случилось бы. Когда она пришла, я только поддержал ее намерения. Понимаешь, я сам хотел для нее самого лучшего. Софа одна из самых прекрасных людей, с которыми я в жизни общался, тем более находясь в таком состоянии и в подобном месте.

Костя невольно оглянулся. Действительно вокруг все пребывало не в лучшем положении.

— Тогда кто ее мог до такого довести? Не могло же быть так, что она просто с того ни с сего решила все бросить. За ней гнался тот полицейский Максим. Он пытался найти ее. Ей пришлось спрятаться у меня, когда он нагрянул в номер отеля.

Старик на это только скорчил гримасу:

— Они здесь все заодно, парень. Знай это.

— Так кто заодно? — Уже не выдерживал журналист. — То она, то теперь вы мне твердите про них, хотя даже рассказать не можете.

Старик глубоко вздохнул

— У тебя бывало такое, что в какой-то момент целый отрезок твоей жизни просто пропадает?

— Что простите? — переспросил Костя.

— У тебя бывало, что ты просыпаешься посреди ночи, из-за кошмаров прошлого, которое ты не можешь вспомнить, сколь не пытайся?

Костя молчал, пытаясь понять, что ему твердит Григорий.

— Я помню, как приехал в свой родной поселок, — начал рассказывать старик. — После чего щелчок! И теперь я сижу в коляске и мне говорят, что теперь я больше не смогу ходить. Как будто бы кто-то вырезал все те прошедшие после моего приезда годы. Это где-то пять лет моей жизни. И не спеши говорить, что я просто уже это забыл. Мне диагностировали амнезию, это когда тебе память отшибает. Только вот обычно она рано или поздно возвращается, но не в моем случае. Еще тогда мне казалось, что кто-то похитил мои пять лет жизни, а затем стер воспоминания. Этот период вычеркнут, как и мои ноги. Я даже не помню, как работал там, в шахте. После произошедшего, в период, который я помню ясно, стали происходить странные вещи. Сначала меня переселили подальше ото всех, твердя, мол мне нужно больше тишины и спокойствия. Хотя очевидно — кто-то хотел от меня избавиться, забыть, словно меня и не было никогда. Затем все перестали со мной общаться, перестали помогать, окончательно оставив гнить в этой избе, пока ко мне не отправили Софию под предлогом родственника, хотя я до сих пор убежден, что она никакая мне не родственница, ведь на то есть причины. Она начала за мной ухаживать, помогать по хозяйству. Вот мы за несколько лет подружились. Но с того самого обвала шахты меня до сих пор преследуют эти долбанные кошмары, словно призраки прошлого, с каждым годом становясь только хуже. Я могу по трое суток не спать, лишь бы не видеть эти ужасы.

Григорий замолк, пытаясь успокоиться.

— Значит вы считаете, — решил спросить Костя. — Что все вокруг решили действовать против вас?

— Ну а как еще можно объяснить все то, что со мной происходит последние двадцать лет?! Когда я рассказывал об этом Софе, она сразу начинала себя вести странно, будто тоже что-то знала, только будучи не в силах об этом рассказать. Видимо, «Они» тоже каким-то образом на нее воздействовали.

Костя выслушал Григория и заключил:

— Значит, вы утверждаете, что на территории этого поселка действуют определенный круг лиц, которые хотят… чего же они хотят?

— Они хотят скрыть правду. Тот инцидент с шахтой, — разводил руками Григорий. — С этим всем что-то не так…

Речь старика прервал звук мотора. К избе подъезжала машина. Костя бросился к окну, выглянув из него, где вдалеке, меж деревьев, показалась полицейская машина.

— Макс, — сказал он тихо.

— Полиция!? — взревел удивленно и гневно старик.

— Да, мне нужно убираться отсюда, как можно скорее. Если это правда то, о чем вы рассказываете, то Макс тоже в этом всем замешан.

— Да я прибью этого гада! — еще больше разозлился Григорий.

— Послушайте! — приблизился Костя к его лицу. Теперь оно казалось не таким злостным и безумным, как ранее. Теперь перед журналистом было лицо потерянного человека, которому просто не повезло в жизни, оттого он пытается выплеснуть свою злость на окружающих. Косте стало жалко Григория. — Мне нужно убираться отсюда, пока он не приехал! Можете мне рассказать, что вам говорила Софа перед тем, как уйти? Мне нужна любая зацепка, любая деталь, за которую можно зацепиться.

— Зацепиться? — спросил в замешательстве старик.

— Да! Мне нужно найти хоть что-нибудь. Прошу, вспомните!

Григорий закатил глаза, пока машина приближалась все ближе, превращаясь в рев дикого зверя.

— Ну же! — чуть ли не крикнул Костя, дрожащими руками вцепившись в рубашку старика. — Прошу, скажите!

Григорий вглядывался в пустоту стены, после чего тихим голосом сказал:

— Библиотека.

— Библиотека? — переспросил Костя. — Что библиотека?

— Перед тем, как уйти, она сказал про библиотеку, что если с ней что-то случится, то там можно будет найти ответы.

Костя кивнул Григорию, тот ответил тем же. Теперь между ними на время образовался своеобразный союз:

— Удачи! — сказал старик напоследок.

Костя со всех ног помчался к двери, пулей вылетев на улицу. Вокруг машины он не увидел — значит шанс на побег все еще оставался. В пяти метрах от него, находился небольшой пень на невысоком холмике. Журналист рванул туда, пока за спиной раздавался рев мотора, словно невидимый зверь уже за его спиной бежит, желая вцепиться в его спину своей огромной, зубастой пастью. Махом перепрыгнув через этот пень и спрятавшись за ним, Костя пригнулся настолько низко, насколько было возможно, после чего начал прислушиваться к звукам вокруг. Сердце бешено билось, стуча в ушах. Костя решил выглянуть из своего места. Он увидел все ту же избу. Перед ним никого не было, пока из-за холма, по дороге не выехала полицейская машина, которая медленно припарковалась у самого входа. Только сейчас Костя заметил, что забыл закрыть входную дверь за собой.

«Я пропал», — подумал