не поняла, что случилось. Она торопливо доела с одноразовой тарелочки и протянула посудину Наташе:

— Тебе отдать?

— Не надо, — задумчиво сказала девушка, наблюдая, как постепенно вокруг костра усаживаются трое волков.

А потом хмыкнула и решительно села так, чтобы Света оказалась между нею и братом. Активно жевавший, Дима замер и спросил:

— А если тебя потеряют?

— Дима, давай на взрослом уровне, — предложила Наташа. — Восприми ситуацию с моей точки зрения. Не бабы, которая, как клушка, хлопочет над тобой и Светиком. А как с точки зрения человека, который в какой-то степени ответствен за ваше перемещение в этот мир. Итак, я, взрослая, свалилась сюда с вами. Подумай хорошенько: могу ли я не переживать за вас? Я знаю, что ты человек самостоятельный. Но могу ли я справиться со страхом за вас? Да и Света… Здесь сплошные взрослые… Каково ей будет без меня, которую она хорошо знает? Мужчины, насколько я знаю, не собираются общаться с нею. У них другие задачи. Поэтому… либо я останусь с вами, либо Элфрид должен будет вас вернуть в нашу компанию…

А про себя сердито подумала: «Ишь, без меня меня женили — то бишь замуж выдали!»

Дима согласился, что вместе — будет лучше… Через время ужина стали собираться на боковую, и тут Элфрид отыскал Наташу.

— Почему вы ушли?! — накинулся он на неё. — Почему вы оставили Эктора в одиночестве?! Что на вас нашло такое, что вы бросили его?!

— Что я получу взамен заботы об Экторе? — резко спросила девушка.

Старый эльф заморгал в недоумении. А Наташа продолжила:

— Меня никто ни к чему принудить не может! Всё зависит от моего согласия или желания. Если я помогаю Эктору, почему вы лишаете меня общения с Димой и Светой?

— Там вам достаточно общения с Мирандой и Эктором! — рявкнул Элфрид.

Наташа глубоко вздохнула, собираясь ругаться на все корки… И опала, выдохнув. Хотите по-плохому? Будет вам по-плохому!

Она молча поднялась с нагретого местечка, на которое тут же переместилась Света и укрылась краем отданного им плаща, тоже согретого Наташей. Дима тоже помалкивал, хотя и смотрел исподлобья: кажется, до него начала доходить ситуация, когда их с сестрёнкой отодвигают от «представителей высшего общества».

— Подождите немного, — прошептала девушка, ненадолго склонившись к нему, и погладила его по плечу. Для Элфрида этот жест явно был понятен: она попрощалась с ними на ночь…

Он шёл впереди Наташи, возвращая её «на место» и ворча, что приходится из-за неё слишком много возиться, а она шла за ним, злая и твёрдо решившаяся на такую проделку, которую сие высшее общество вскоре запомнит навсегда!

Эктор встретил её так, что она даже засомневалась, стоит ли придуманная ею овчинка выделки: мальчик, едва она очутилась перед ним, потянулся к ней так, что девушке стало стыдно за уход. Но, когда она опустилась рядом с ним, Эктор внезапно сощурил глаза, победно, пусть и коротко взглянув в темноту, где горели другие три костра. «А эгоист-то! — изумилась Наташа, сообразив, о чём он подумал. — Я-то решила, что ему нравятся Дима и Света! А он… Ну и ну… Нетушки, сейчас ты у меня с Элфридом получишь по полной!» Она со вздохом обняла его, чтобы ему было удобнее…

Мстя была лёгкой в исполнении. Для неё хватило одной особенности Эктора — его чувствительности к её силе, о чём она только догадывалась, но сейчас собиралась проверить. Как проверял мальчик Аедха.

Итак… Только Эктор прислонился к ней, как девушка начала думать о Свете. Девочка сидит там, у костра, по сути, одна. Легко представить её одиночество, её боязливость, когда вокруг бродят почти незнакомые люди — в основном мужчины. Пусть она их немного запомнила в процессе похода. Но что такое — день пути, когда ей не до запоминаний, когда пришлось пешим ходом преодолевать долгий путь? У Наташи сжалось сердце, когда она глазами маленькой девочки присматривалась к кострам, к небу, не видному за кронами громадных деревьев. И брат сидит чуть в отдалении, не прижмёшься к нему, который пытается привыкнуть к оружию… Наташа с трудом удерживала слёзы, думая о том, как малышка ёжится, стараясь скрыть ото всех: ей одиноко… И Дима. Он смотрит на пламя и думает о том, как его чуть ли не отогнали от костра с Наташей, как он внезапно оказался отделённым от своей взрослой подруги, как внезапно в этом мире он стал взрослым и теперь боится не оправдать в глазах окружающих его людей их надежды на него… И он боится приблизиться к сестрёнке, потому что думает: в этом мире сочувствие к малышке — это слабость…

Она настолько себя накрутила, что слёзы перед видимым внутренним взором одиночеством детей полились сами.

— Почему ты плачешь? — спросил Эктор, выворачиваясь в её руках так, чтобы видеть её лицо.

— Мне не нравится в этом мире, — максимально неприязненно, чтобы он ощутил эту эмоцию, ответила она.

— Почему? — удивился он.

— Во мне видят не человека, а предмет.

— Ты добрая и тёплая, — прошептал мальчик, всматриваясь в её глаза. — Ты человек. Ты нравишься мне, нравишься моей сестре… Почему ты так о себе?

— Поэтому, — сердито сказала Наташа. — Меня кто-нибудь спросил, хочу ли я разлучаться с моими Димой и Светой? Никто даже не поинтересовался моими желаниями. Меня приставили к тебе, как бездушный предмет, вроде как — сиди здесь с Эктором и не смей уходить туда, куда тебе хочется! А если я переживаю из-за них? Тебе-то хорошо! Вон сколько народу старается тебе угодить!.. А им каково? Их тоже, как меня, ни о чём не спросили. Тоже, как предметы, убрали подальше от меня.

Миранда коротко скосилась на дальний костёр и опустила голову. Её брат не видел, потому что смотрел в лицо Наташи.

— Ты должна всё своё время отдавать мне, — укоризненно сказал Эктор.

— Да? — усмехнулась она. — С чего бы это? Меня вообще не спросили, хочу ли я это делать. Я бы с большим интересом посидела с ребятами там, у костра. Хочешь откровенно? Мне неинтересно с вами. Я вас не знаю. У нас нет общих тем для разговора. А с Димой и Светой я могу поболтать о том, что мне близко — о доме, о том мире, который я по чьей-то чужой воле покинула…

Мальчик возмутился.

— А со мной ты можешь поговорить о нашем мире! Ты ничего здесь не знаешь, а мы знаем многое. И, если чего не знаю я, тебе расскажет Элфрид! Вон он идёт!

Тёмная фигура эльфа мелькала в мятущемся свете костров, приближаясь…