вмешалась Лена. — Вот скажите, пятьдесят лет назад в нашей деревне никакая девушка не пропадала бесследно? Может, помните что-то такое?

— Пятьдесят лет назад? Девушка? Нет, не помню. То есть очень даже помню, что жили мы в то время тихо и спокойно. Не то что сейчас.

— А может, была какая-нибудь белая ворона, которую не любили у вас в Клюквине? Или там… девушка легкого поведения? — продолжал приставать с расспросами Володя.

Баба Тося посмотрела на него как на дурачка.

— Это ж еще советское время было, сынок! Ну какие проститутки? Окстись!

Ленка с грустью посмотрела на Володю. Тот молча развел руками. А баба Тося достала из передника спелое румяное яблоко и принялась грызть его остатками зубов, утирая с подбородка сок.

Затем неспешно поднялась с лавки и заковыляла к своему дому. Посмотрев на старушку сзади, Лена и Володя обнаружили, что сегодня баба Тося не только не обулась, но и забыла надеть под передник юбку — на лавке она все это время сидела в одних старушечьих панталонах.

* * *

На входе в деревенский Дом культуры стояли огромные корзины с яблоками, которыми можно было угощаться бесплатно. Но чтобы предприимчивые жители не растащили все мешками по домам, рядом дежурил Николай Степанович со своими помощниками. У него был угрюмый вид человека, который твердо решил не пить даже в честь праздника, но давалось ему это тяжелее, чем он сам мог представить.

— Держись, коллега, держись! — приободрил его Володя. — На праведный путь встал. И без всякого колдовства. Кстати, чего это ты решился бросить?

— Надоело просто, — буркнул Кадушкин. — Греби ушами в камыши! Ты зачем в клуб приперся? Не староват для танцев? Или ты за халявными дарами природы? — Участковый взял в руку спелое яблоко и повертел им перед носом у Володи.

— Я с Ленкой.

— А, ну ясно. И где она?

— Еще не пришла, жду. — Володя забрал у Кадушкина яблоко и надкусил, наслаждаясь сладостью. Но доесть не успел — показалась Ленка.

Она вышла из-за угла, и Володя чуть не задохнулся от восторга. «Издевается надо мной!» — подумал он, разглядывая длинные стройные ноги, которые совсем не скрывало короткое красное платье в белый горох.

Ленка улыбнулась, подошла ближе и взяла его под руку.

— Не боишься со мной на танцы идти? — посмотрела она на него снизу вверх.

— А чего это я должен бояться? — не понял Володя.

— Так мы в деревне, не в городе. Завтра все говорить будут, что ты за мной бегаешь.

И, не дав ему ответить, она первой вошла в старые высокие деревянные двери Дома культуры.

В просторном холле было душновато, по ушам бил ритм веселой музыки из зала, где танцевали первые посетители дискотеки. Все стены были увешаны старыми фотографиями и декорированы нарисованными яблоками.

— Надо же. Это что, выставка? — удивился Володя.

— А ты у нас в ДК впервые? Тут, считай, вся история Клюквина за последние сто лет. Вот там, в углу, под красным знаменем, фотокарточки, как провожали деревенских ребят на войну в сорок первом, и наш День Победы в сорок пятом. Но сегодня выставка посвящена Яблочному Спасу, тут в основном фотографии с праздника в разные годы.

Лена взяла его за руку и повела вдоль стен, показывая на людей со снимков. Она что-то говорила о том, кто из них из какой семьи, кто уехал жить в город, кто выбился в люди и так далее. Но Володя смотрел только на ее аккуратные пальчики в открытых босоножках, на гладкую белую кожу ног, на кромку короткой юбки, которая едва скрывала…

— Володь, это она! Смотри! Это она! — закричала Ленка, вырвав его из грез.

— Кто? Кто — она?

— Да вот! Это же наша мертвячка из колодца на фотографии! Как раз пятьдесят три года назад фотка сделана. Она еще жива была.

И в этот момент Володя осознал: да, из колодца достали скелет, черт лица было не определить и личность не опознать, но ведь Ленка видела призрак! А у призрака было лицо! Пусть расплывчатое, нечеткое, но узнаваемое…

С черно-белой фотографии на зрителей смотрели две красивые девушки, разнаряженные в честь праздника. У их ног стояли такие же огромные корзины с яблоками, как и сегодня у входа в клуб. Только охранял их, конечно же, не Николай Степанович Кадушкин, а высокий парень в кепке набекрень. Девчонки держали его под руки, а красавчик горделиво задирал подбородок.

— Какая из двух наша? — спросил Володя.

— Эта! — ткнула пальцем Ленка.

Под фотографией была наклеена подпись, которая гласила: «Аглая и Глафира Кузнецовы с Семеном Собакиным на празднике в честь сбора первого урожая».

На следующий день Лена и Володя пришли к бабе Тосе с пакетом зефира и фотографией из деревенского ДК.

— Точно, это Глашка и есть, — подтвердила старушка личность умершей.

— Баб Тось, а вы говорили, что она уехала из деревни. Это в каком году было, не помните?

— Да в том и было, когда эту фотокарточку сделали. Аглая с Семкой той же осенью поженились.

— А Глашка эта в деревне потом не появлялась? — встрял следователь.

— Нет. А что ей тут делать? — пожала плечами баба Тося.

— Ну как… А родители, а сестра? — расспрашивал Володя.

— Я ж говорю, Аглая с Семой поженились и в другое село уехали. А родители сестер к тому году уже померли. Отец от пьянки, а мать от тромба как раз за пару месяцев до праздника. Они уже в возрасте были. Девчонки у них — поздние дети.

— То есть вы хотите сказать, что после того, как Глафира якобы уехала, ее никто не искал и никто не видел?

— Да кому она нужна-то была, окромя сестры? А сестра, я уже сказала, с Семеном уехала. Лен, он у тебя не глуховат? — Бабка стала говорить громче, поглядывая то на Ленку, то на Володю.

Ленка улыбнулась.

— Спасибо вам, баб Тось. Угощайтесь, — и протянула бабушке еще одну мягкую зефирку.

После бабы Тоси Ленка с Володей отправились к участковому и рассказали все, что удалось выяснить.

— Ну ясное дело, Семен этот — упырь. Он и убил, — вынес вердикт Николай Степанович, выслушав своих напарников по этому делу.

— Почему? — удивилась Лена.

— Я, может, и не следователь, — Николай сверкнул глазами на Володю, — но знаю правило, которое работает в криминале безотказно: самая простая отгадка и есть верная.

— Так точно, — подтвердил Володя.

— А еще, девочка, опыт мой житейский подсказывает, что в таких историях всегда первые подозреваемые — мужья