и в Японии Средних веков к рыбе относились с большим пиететом и очень высоко ее ценили, что связано со сложным комплексом рационального и иррационального. Большую роль в данном вопросе играли, с одной стороны, удаленность от моря древней столицы Киото и особенности ее водного ресурса, с другой – сакрализация отдельных видов рыбы.

Глава 7. Болезни, больные и методы врачевания в Древней Японии

Религиозные представления о причине болезней

В синтоизме наиболее нежелательным и опасным состоянием, сродни болезни, считалось сакральное загрязнение, скверна – кэгарэ. Она отождествлялась с неким подобием порчи, которую нельзя было запускать, оставлять без внимания. Чтобы от нее избавиться, требовалось своевременно провести обряд очищения.

Навлечь на себя скверну можно было при контакте с больным человеком, покойником или мертвым животным – как убитым на охоте, так и в виде разделанной туши. Под контактом с «нечистотой» подразумевались нахождение рядом с больной или мертвой плотью, наблюдение или мимолетный взгляд, вдыхание запаха, исходящего от трупа, прикосновение, попадание на тело или одежду выделений из тела больного или мертвого. Беременность и рождение детей также считались источником скверны.

С древних времен страх перед скверной – кэгарэ – был очень велик. Японцы верили, что опасное загрязнение распространяется на всю семью, поэтому следовало сразу же провести ритуал очищения – мисоги: омовение у реки с чтением необходимых заклинаний. В ряде других случаев, в зависимости от степени полученного загрязнения, среди придворной аристократии и богатых горожан было распространено «удаление от скверны», о котором рассказывалось выше.

Женщина проводит ритуал, чтобы навлечь проклятие на неверного любовника

Гравюра Тотои Хоккэя. XIX в.

The Metropolitan Museum of Art, New York (Public Domain)

Письменные источники эпохи Хэйан сохранили большое количество упоминаний об удалении от скверны, и это неудивительно: во время голода из-за засухи и неурожая или в периоды эпидемий оспы в столице прямо на дорогах было большое количество трупов.

В древности для людей причина болезней также таилась в нарушении табу, осквернении чистого места, в котором находилось божество, в порче, насланной онрё – мстительными духами людей, умерших насильственной смертью. Вера в них, возможно, пришла из Китая вместе с народным даосизмом, элементы которого в IX–X веках прочно слились с народным синтоизмом. Онрё могли навлечь беду и болезни не только на их обидчика, но и на случайного прохожего, который потревожил место обитания этого духа. Эпидемии, голод и природные катаклизмы также рассматривались как проявление мести неупокоенных духов.

Отдельное место в сверхъестественных представлениях японцев занимала вера в духов или демонов болезней и эпидемий. Помимо сугубо местных представлений об источнике недугов в Японию проникали и китайские народные верования в существование потусторонних существ, которые вызывают у людей болезни и доводят их до смерти. Не только народ, но и китайская медицина склонна была приписывать появление и развитие болезней пагубному действию призраков или демонов болезней. Признаками их присутствия считались холод и ледяной ветер, зловоние, отдаленный шум и звуки хлопающих дверей и окон, топот ног по крыше, имитация голоса и манеры разговора будущей жертвы, окликание ее по имени.

Китайцы представляли демонов болезней как ветры, проникающие в определенные части тела человека и вызывающие не только такие недомогания, как простуда, кишечные расстройства, но и психические заболевания и мгновенную смерть. Представление о ветрах как источнике болезней до сих пор существует в японском выражении, означающем простуду и явно заимствованном из Китая, – кадзэ-о хику (в переводе с японского: быть проткнутым ветром; ветер проник).

По японским народным поверьям, источником недомогания, лихорадки, горячки и любого заболевания, которое сложно было диагностировать, считалось проникновение в тело человека зловредного духа или демона, и его следовало поскорее изгнать, освободив тело страждущего.

В добуддийскую эпоху, до VI века, в этих целях, вероятно, применялись шаманские практики и колдовство, однако синто-даосская традиция молитвословий норито сохранила и особые тексты заклинаний от болезней, как, например, «Слово в праздник изгнания демонов болезней» (на-но мацури-но котоба, «Процедурный кодекс Энгисики», X в.):

И еще особо возглашаю:

Если демоны болезней с порчей дурной

Где-то в разных местах, в селах разных

Затворились и спрятались –

То в тысяче деревень и остальных деревнях,

В уездах в четырех направлениях,

На востоке – до Митиноку,

На западе – до Вотика,

На юге – до Тоса,

На севере – до Садо,

Вы, демоны болезни, по ту сторону тех пределов

Жилище себе определите и туда отправьтесь…

‹…›

…немедля отступите и удалитесь! –

Такое изгнание возвещается.

Подобные заклинания зачитывались служителями культа, и они отражают наиболее архаические воззрения японцев, состояние их духовной и повседневной культуры.

Лекарства кампо

Вместе с буддизмом в VI веке в Японию также пришла и наука о лечении травами. Она получила характерное название «кампо», которое можно перевести как «китайский метод». Китайская фармацевтика – одна из древнейших в мире, а первая фармакопея «Травник Шэнь Нуна» появилась в этой стране еще в III веке до н. э. В нее вошли описания 365 лекарственных средств (порошки, пилюли, отвары, настойки, пластыри), 240 из которых – растительного происхождения. Однако арсенал лекарств китайской медицины был весьма богат и включал также вещества животного и минерального происхождения. В лекарствах растительного происхождения особое место занимал женьшень, применявшийся в самых разнообразных случаях (туберкулез, малокровие, лихорадка и некоторые другие заболевания). Использовали также лимонник, камфару, ревень, имбирь, индийскую коноплю, почки молодого бамбука, чай, лук, чеснок, смолы, аконит, ипекакуану, папоротник, перец, гвоздику… Есть сведения, что для обезболивания применяли опиаты, гашиш, вытяжку из мандрагоры и ряда растений.

В лекарствах животного происхождения применялись когти, кровь, печень и сердце тигра, кожа слона, голова черепахи.

До эпохи Нара (710–793) медицинские знания во многом приходили в Японию из Кореи. Начиная же с этого периода все больше и больше сведений стало поступать напрямую из Китая. На основе этих новых знаний в эпоху Хэйан был написан японский труд по медицине «Исинхо» («Истинный метод врачевания»), обобщавший наиболее существенные аспекты китайских медицинских знаний эпох династий Суй (581–618) и Тан (618–907). В эпоху Камакура (1185–1333) в Японию стали поступать более глубокие и теоретически обоснованные медицинские сведения эпохи династии Сун (960–1279), в основном через буддийских монахов. Именно в этот период китайская медицина приобрела популярность в Японии. До этого ее применяли исключительно для лечения аристократов.

Собиратель лечебных горных трав

Картина Мацумуры Госюна. Конец XVIII в.

The Metropolitan Museum of Art, New York (Public Domain)

В медицине кампо, как правило, использовались травы, перемолотые в порошок. На них настаивали микстуры, в отварах их принимали целебные ванны. Автор «Дневника эфемерной жизни», написанного в жанре никки (японской дневниковой литературы), аристократка Митицуна-но хаха оставила запись: «…тут под одной из верхних циновок кто-то обнаружил бумажный сверток с лекарствами, которые Канэиэ принимал по утрам». В другом отрывке, где описывалось ее недомогание, она пила горячую микстуру. Помимо траволечения в лучших традициях кампо широко применялись прижигания полынными сигарами (моксотерапия) и иглоукалывание. Долгое время, вплоть до появления в XVIII веке на японских островах голландских мореплавателей и торговцев, которые в том числе завезли литературу о европейской медицине и анатомии, японцы всецело пользовались китайскими методами, безусловно приспособленными под свои понятия, вкусы и ассортимент местных растений. До первого знакомства с голландскими медицинскими атласами японцы даже не подозревали о возможности или необходимости препарирования человеческого трупа. Эти атласы настолько потрясли японских медиков-любителей, что они, объединившись, втайне препарировали тело казненного преступника, сравнили с рисунками в атласе и пришли в недоумение: а почему они не додумались так поступать и раньше? Ведь, не зная, как устроен организм человека, невозможно правильно подобрать лечение.

Болезнь и больной в представлениях буддизма

Синто-буддийский синкретизм, популярность магических ритуалов и практик оммёдо серьезно повлияли на буддийские методы «лечения». Мистическая школа буддизма Сингон особенно ценила выявление тайной сущности плоти, речи и мыслей каждого человека. Связь с буддами происходила при помощи особых жестов, поз и мантр, и именно монахов школы Сингон аристократы