Кому, как не ему, было знать обо всей глубине противоречий между крымцами и ногайцами, которых удерживала под властью одного хана преимущественно воля османского султана. Знал Румянцев и о реальном положении крымских христиан, которые, даже добиваясь материального благополучия, не были защищены шариатским законодательством.

Противоречия между религиозными общинами резко обострились во время русско-турецких войн, когда горечь военных поражений ханские власти стремились компенсировать антихристианской истерией. Христиане не скрывали своих симпатий к русским единоверцам при их вступлении в Крым в 1771 году, оказывали активное содействие в борьбе с проосманскими повстанцами пятью годами позже.

В своём письме на имя императрицы Румянцев в октябре 1777 года обращал внимание на непостоянство Крымского ханства в отношениях с Россией, несмотря на все преференции со стороны Петербурга.

«По таковым соображениям, не удобнее ли бы было, оградясь от Татар лучшим образом… оставить их в зависимости от Порты, а в замену одержать в прибавок некоторой выгоды для торговли нашей на Черном море или гавань способнейшую от оной?»

Тогда же граф приступил к действиям по переселению в Россию крымских христиан. В уже упомянутом мартовском рескрипте императрицы Румянцеву говорится: «Из последних донесений ваших относительно до Крыма усмотрели мы, что сделали вы с своей стороны предписание… склонять живущих там греков и других Христиан к переселению их в Россию».

Екатерина II одобрила данные действия русского главнокомандующего, определив в качестве мест поселения выходцев из Крыма Новороссийскую и Азовскую губернии.

На фоне современного отношения российского чиновничества к зарубежным соотечественникам такая политика Екатерининского правительства может показаться весьма экстравагантной. Однако в XVIII веке посильная забота о симпатизантах Российского государства была непременным условием достойного завершения международных конфликтов.

Так, в 1750-е годы в Россию на льготных условиях привлекались австрийские сербы, благодаря чему были созданы Новосербская и Славяно-Сербская провинции. В 1775 году на весьма льготных условиях русскими подданными стали греки, примкнувшие к Архипелагской экспедиции российского флота против Турции. Тогда же приют на территории Новороссии получили многие балканские арнауты (добровольцы), сражавшиеся в русской сухопутной армии. Из их числа стало формироваться Бугское казачье войско.

Сразу после получения одобрения из Петербурга Румянцев поручил командующему крымским корпусом Александру Прозаровскому вступить в переговоры с греческим митрополитом Игнатием на предмет обсуждения условий водворения христиан в Россию.

В июле 1778 года было принято коллективное постановление крымских христиан, начинавшееся словами: «Все общество крымских христиан, греческаго, армянскаго и католическаго законов, вступая в подданство всероссийское, с согласия и доброй воли, чрез преосвященнаго митрополита Игнатия просят ея императорскаго величества милости высочайшего покровительства…».

Среди основных условий переселения значились: обеспечение безопасности этого процесса; сохранение компактности этнических общин на новом месте жительства; религиозное и административное самоуправление общин переселенцев; освобождение иммигрантов от рекрутства; предоставление экономических льгот и компенсации за дома, оставленные в Крыму.

Однако Прозаровский оказался недостаточно решительным сторонником переселенческого проекта. По этой причине, видимо, во главе Крымского корпуса русской армии был поставлен Александр Суворов. Благодаря его энергичной деятельности основная волна переселения прошла уже в августе-сентябре 1778 года.

Выходя за пределы Крыма, переселенцы попадали в ведение генерал-губернатора Новороссийского и Азовского Григория Потёмкина. Перепись, проведённая весной 1779 года, показала, что на территорию Азовской губернии тогда мигрировали 15 712 греков, 13 695 армян, 664 грузина и 162 волоха.

В угоду политической конъюнктуре в некоторых современных изданиях переселение крымских христиан в Приазовье преподносится едва ли не как насильственная депортация.

Безусловно, решение об оставлении обжитых многими поколениями предков мест давалось основной массе семей непросто. Но оно принималось не в силу принуждения, а под влиянием убеждения христианским духовенством.

Весть об эвакуации христиан произвела удручающее воздействие на Шагин-Гирея. После её получения хан больше чем на месяц удалился от дел и даже покинул столицу. Как отмечал граф Румянцев, «по случаю переселения христиан из Крыма в Россию примечено крайнее в Шагин-Гирей-хане противу нас негодование».

Печалиться главе крымского государства действительно было из-за чего, ведь уход христиан лишил ханство значительной доли городского населения, подрывал амбициозный план по модернизации этого государства.

Для России проект переселения единоверцев обошёлся недёшево.

Без учёта субсидий ханскому двору и финансовой помощи иммигрантам эвакуация стоила не менее 130 тысяч рублей (около 1 % от доходной части бюджета того времени). Однако такие расходы сполна окупились. Перебравшиеся в Приазовье крымские торговцы, ремесленники и ростовщики очень поспособствовали укреплению деловых связей между Россией и Крымским ханством, создав благоприятную почву для интеграции крымского общества в российское экономическое пространство.

Во многом благодаря этому родившийся вскоре потёмкинский проект включения Тавриды и Кубани в состав Российского государства уже не казался таким уж фантастическим.

Екатерина II против собственного МИДа. Как независимость США облегчила упразднение Крымского ханства

1 сентября 1775 года король Великобритании Георг III обратился с личным посланием к императрице Екатерине II с просьбой выделить русский воинский контингент и военные корабли для подавления волнений в североамериканских колониях. Вместе с тем британский дипломатический представитель в Петербурге Ганнинг получил подробные инструкции по началу переговоров о направлении в Северную Америку 20-тысячного русского корпуса.

Это была первая из череды аналогичных просьб англичан на протяжении 70–80-х годов XVIII века. Само по себе обращение влиятельнейшего мирового монарха по столь щепетильной теме ставило Российскую империю в центр европейской политики. Ведь наряду с потенциальным бенефициаром такой помощи был и ряд государств, заинтересованных в потере англичанами своих владений в Северной Америке.

Взоры и тех, и других обратились к Петербургу. «Северная Семирамида» (как называл Екатерину II в переписке Вольтер) использовала эту европейскую заинтересованность для достижения ключевой задачи Российского государства – овладения Крымским полуостровом, Северной Таврией и Кубанью.

Инициатива Георга III, как полагали некоторые современники, появилась не без участия самих россиян.

Французский посол в России Жюинье докладывал в Париж, что ещё в начале 1775 года на одном из светских мероприятий фаворит царицы Григорий Потёмкин, в присутствии Ганнинга заявил, что Россия могла бы помочь английской короне в Америке, предоставив в её распоряжение 20-тысячным военный отряд. Британский посол немедленно сообщил об этом в Лондон, откуда и последовал соответствующий запрос.

Примечательно, что когда этот вопрос рассматривался на совещании императрицы с ключевыми министрами, то основным аргументом отклонения просьбы Георга III фигурировало: «время года (осень) является неподходящим для осуществления подобного проекта». Таким образом категорического отказа, по крайней мере, на первую просьбу англичан не последовало.

Интрига вокруг действий России в рамках «американского кейса» поддерживалась неожиданным запросом Екатерины II в октябре 1775 года Адмиралтейству: «сколько кораблей и галер возможно вооружить».

По