Когда одна газета вынесла «шапкой» через всю полосувысказывание Глафиры: «Публика любое дерьмо сожрет», Свин первый раз поколотилзвезду. С тех пор у них началась война. В нормальном состоянии Глашапобаивалась продюсера, слушалась его и старалась вести себя тихо, но стоило ейпонюхать «волшебный порошок», как она слетала с тормозов и неслась по кочкам.Домработницы у нее больше недели не задерживались, глупости, которые творилазвезда, стали настолько гадкими, что это начало вредить ей. А в последнее времяу Глафиры просто пропали светлые промежутки, и Свин решил действовать. Дляначала он объявил о том, что она радикально меняет имидж и репертуар: изблондинки делается брюнеткой и начинает петь иные песни. А потом ночью, тайком,отвез певицу в клинику, где ее обещали поставить на ноги. Временно же заменитьГлафиру на сцене должна Рита.

Я потрясла головой:

– Зачем нужна эта глупость? Просто комедия спереодеваниями. Ну сказали бы, что Глаша уехала в отпуск, и все. И с какойстати тебе жить в этой квартире?

Рита улыбнулась:

– Наивная ты. У меня своей жилплощади нет, снимаю, такчто останусь тут, в чужих хоромах. С понедельника в телевизоре начнет крутитьсяновый клип Глафиры, одновременно песню поставят в жесткой ротации по радио. Ичто? Она сама-то где? Самое время бабки концертами рубить. У Свина на полгодавперед работа расписана, предстоит тур по провинции. Прикинь, сколько онпотеряет!

– Но тебя же разоблачат.

– Нет, – усмехнулась Рита, – такоеневозможно, даже свои вначале не поймут, в чем дело, ну а потом им все равноуже будет. Глафира-то сама не первая.

– В каком смысле?

Рита потянулась и зевнула.

– А до нее у Свина работала такая Настя Звягинцева, этоон для нее придумал имидж «девочка-крик». Только Настька… эх! С ней какая-тогадость вышла. Свин ее быстренько домой отправил, а вместо Звягинцевой взялСвету Королеву, она под именем Глафиры работать стала. Бренд есть, денег в негонемерено вложено, теперь вот мой черед.

Я взялась руками за голову и хотела спросить у Риты, зналали она Настю, но тут девушка схватила меня за плечо:

– Умоляю, не говори Свину, что раскусила меня.

– Но почему?

– Он подумает, что я плохо справляюсь с ролью, и выпретменя, другую возьмет. Пойми, это мой единственный шанс, я справлюсь, станузвездой, я-то не сяду на наркотики, нет, мне нужны деньги, слава…

– Глафира вылечится и вернется на сцену, –напомнила я.

– Нет, – с жаром воскликнула Рита, – никогда,ей каюк, как Настьке! Это мой шанс! Помоги! Пусть Свин думает, что даже тебя взаблуждение ввел.

– Хорошо, – кивнула я, – согласна, теперь тыпослушай меня.

Я рассказала Рите про себя почти всю правду, имени ИрыКротовой не называла, а вот о Насте Звягинцевой сообщила.

– Ты не она, – покачала головой Рита, –извини, но Настька намного моложе тебя. И она не в психушке, ее Свин куда-тоотправил вон из Москвы, я о той истории плохо знаю, хотя, если постараться,можно нарыть информацию.

– Вот и хочу узнать, кто я!

– Попробуй, – дернула плечиком Рита.

Внезапно ко мне пришла холодная решимость: нечего сидетьсложа руки и мучиться, надо действовать. В конце концов, я не жила вбарокамере, значит, нужно отыскать людей, которые сумеют объяснить, кто я. Укого-то есть мои фото, где-то лежат мои документы. Может, я Таня Кротова, аможет, и нет. Впрочем, хорошо бы поболтать и с тем, кто хорошо знал НастюЗвягинцеву. А про Рыкову Свин явно соврал, чтобы сделать меня зависимой.

– Значит, так, – решительно сказала я, –предлагаю создать тандем. Я помогаю тебе, а ты мне.

– Каким образом? – напряглась Рита.

– Я езжу с тобой на концерты, таскаю сумку, глажушмотки, изображаю раболепную прислугу, ты швыряешь в меня табуретки, обливаешьсупом, все путем. Но дома со всем хозяйством справляйся сама, не вздумайнаедине со мной «звездить», я начну искать себя, ясно? Будем прикрывать другдруга. Явится Свин на квартиру, не найдет меня, поинтересуется, куда яподевалась, ты ответишь: «Отправила ее по магазинам». Если же ко мне ктопримотается с расспросами, дескать, Глафира сама не своя, я начну отбиваться:«Да вы чего, ребята! Обкурилась она, вот и выглядит дико».

Внезапно Рита вскочила и обняла меня.

– Все будет хорошо! Мы обязательно, слышишь,всенепременно добьемся своего! Я получу славу и деньги, уйду от Свина, станусуперзвездой. А ты найдешь свою семью. Мы еще всем покажем! Мы им нос утрем. Тыза меня, я за тебя, вместе нас двое, мы не одиноки, мы сила, мы железные,несгибаемые! Мы – супер и все можем. Нас так просто не убить!

Я прижалась к Рите и услышала, как часто бьется ее сердце.Человек не должен быть одинок. Странное дело, выслушав рассказ Ирины, я непочувствовала никакой радости от известия, что обрела сестру. Но сейчас, рядомс Ритой, поняла: я вовсе не одна на белом свете.

– Мы вместе, – тихо повторила Рита.

Я шмыгнула носом:

– Собирайся, суперстар, на концерт.

В клуб мы прибыли чуть раньше, чем обычно, и, нестолкнувшись ни с кем, прошли в гримерку.

– Слушай, – вдруг испугалась я, – а люди изприпевки, подтанцовки не заподозрят плохого?

– С сегодняшнего дня у нас все новые, – сообщилаРита, – музыканты в курсе, но будут молчать, они еще с Настей работали.Ванька, ну тот, что на клавишах, с ней вроде даже дружил.

Решив потом поговорить с этим Ваней, я быстро распаковалакостюмы. Рита стала натягивать короткую обтягивающую юбочку. Она пыхтела,извивалась и наконец воскликнула:

– Что за черт!

– Она тебе мала, – констатировала я, – уГлаши бедра чуть уже.

– У нас один вес!

– Но разный объем, такое случается.

– Бред! Вчера я спокойно в ее одежду лезла.

– В зеленый костюм?

– Да.

– У него юбка на резинке, а у этой жестко фиксированныйпояс.

Кое-как Рита втиснулась в юбку из блестящего материала изамерла.

– Зря стараешься, – констатировала я, – ее незастегнуть, и потом, предположим, я зашью сейчас пояс, и что? Станешьтанцевать, он лопнет.

Рита содрала с себя шуршащую тряпку.

– Что делать? Ой, и туфли мне малы!