Мы прошли сквозь поверхность шара, как сквозь туман. Мнедаже показалось, что я почувствовал влажный воздух, обдавший тело. Потом насокутало облако тускло-желтого света — и в нем мы поплыли все выше и выше.Временами вновь возникало ощущение прохода сквозь влажный воздух — наверное, мыпроходили сквозь внутренние стены Храма. Оригинальный лифт придумали Сеятели —то ли размягчающий все предметы на пути, то ли, что казалось более вероятным,делающий нас проницаемыми для материальных преград. Интересно, а есть ли вХраме обычные двери?

Желтое свечение померкло, и мы остановились. Я почувствовалпод ногами пол — мягкий, пружинящий. Мы оказались в огромном зале кубическойформы. Снежно-белые стены светились мягким, не раздражающим глаза светом.

— Почему Храм послушался тебя? — растерянно спросилапринцесса. — Тем более, что ты приказывал, а не просил. Храм не терпит такогообращения даже от избранных!

Голос девушки звучал очень тихо, но внятно. Белые стенывокруг гасили звук. Церемониальный зал напоминал скорее операционную, чемпомещение для торжеств. Та же холодная стерильная чистота, тот же бестеневойсвет. Вот только размеры для операционной великоваты — в кубе спятидесятиметровым ребром можно поместить целую больницу.

— Почему Храм повиновался тебе? — упорно повторялапринцесса. — Почему?

Ответ у меня был, и ответ, чертовски похожий на правду.Использовав оружие Сеятелей я мог показаться Храму кем-то вроде наследника егодавно исчезнувших хозяев… Но ответ влек за собой долгие и ненужные разъяснения.

— Наверное, я чем-то ему понравился, — уклончиво сказал я. —Кто их поймет, этих Сеятелей…

Принцесса кивнула. Похоже, мнение о нелогичности сгинувшейсверхцивилизации было весьма распространено.

— Это и есть церемониальный зал, принцесса? — переводяразговор на другую тему спросил я. Но ответила мне не принцесса.

— Да, Лорд с несуществующей планеты. Это и естьцеремониальный зал, куда ты так стремился.

Шоррэй стоял у нас за спиной. В своем белом, светящемсякомбинезоне, почти неразличимом на фоне стен. Меч в алых ножнах он сдвинулкуда-то на спину, волосы, и без того светлые, прикрыл капюшоном. Неудивительно,что мы его не заметили. Такой маскировке позавидовал бы любой ниндзя.

— Я знал, что встречу вас здесь, — проникновенный голосШоррэя приводил меня в бешенство. — Жалко, что приходится переносить нашмаленький спор на территорию Храма…

— Ты не посмеешь помешать нам, Шоррэй! — твердо сказалапринцесса. В голосе ее звучало торжество. — Ты знаешь закон Храма, и непосмеешь его нарушить!

— Знаю. Тот, кто вошел в Храм, тот, кто оказался достойным,вправе исполнить свое желание. И никто не может помешать ему.

Впервые Шоррэй заговорил без тени напыщенности илипозерства. Он признавал неподвластную ему силу — и не пытался спорить с ней.

— Ты проиграл, Шоррэй, — продолжала принцесса. — Мы в Храме,и став на нашем пути, ты умрешь. Сеятели исчезли в минувшем, но законы ихпродолжают править Вселенной.

— Я не собираюсь преграждать вам путь. Я хочу полюбоватьсяторжественным мигом бракосочетания принцессы из древнего рода и дикаря снесуществующей планеты.

— Он провоцирует тебя, Сергей, — прошептала принцесса. — Нереагируй.

— Я понимаю.

— А зачем вы прихватили с собой мальчишку? В качествезапасного жениха, если Лорд не оправдает надежд? Или это последние остаткивашей армии?

Принцесса побледнела. А Ланс шагнул к Шоррэю… Но этого яждал, и рванул парнишку за руку, вынуждая остановиться. Сказал, стараясьудержаться на той степени повелительности, которая еще не становится обидной.

— Ланс, если ты хочешь быть моим другом, если хоть в чем-тоблагодарен мне, то не станешь обижаться на оскорбления проигравшего. Успокойся.

Парнишка кивнул, не отрывая от Шоррэя ненавидящего взгляда.Отрывисто сказал:

— День расплаты настанет. Но праздник не будет омрачен дажетвоей кровью.

Шоррэй невозмутимо кивнул. Ответил:

— День настанет, мальчик. Не сомневайся.

Принцессу била дрожь. Она повернулась ко мне и тихо сказала:

— Сергей, мне это не нравится. Он что-то задумал. Надоспешить.

— Разве я против?

Принцесса поправила волосы. Искоса взглянула на замершего вотдалении Шоррэя. И сказала, повысив голос:

— Я, принцесса императорского рода Тар, пришла сюда по правуповелительницы планеты. Я прошу совершить обряд бракосочетания, и признать моиммужем Лорда Сергея с планеты Земля.

По стенам зала словно прошла волна, окрашивая их внежно-голубой цвет. И голос, звучащий только в нашем сознании, спросил:

— По чьим обычаям будет проведен обряд?

На холодный безличный тон темпоральной гранаты голос Храмане походил ничуть. Мягкий, красивый женский голос, которому позавидовала быоперная певица.

— По обычаю моей планеты, — с некоторой растерянностьюсказала принцесса.

— Согласен, — подтвердил я.

Зал начал погружаться в темноту. Исчезла высокая фигураШоррэя, и даже его комбинезон перестал светиться. Растворилось во мракедовольное лицо Ланса. Лишь вокруг нас с принцессой осталось золотистое сияние.Словно светился сам воздух. Красивые обычаи на планете моей жены…

— По доброй ли воле вступаете вы в брак?

— Да, — твердо сказала принцесса.

— Да, — я вдруг осознал, что не испытываю ни малейшеголикования. Я словно бы выполнял нудную процедуру, необходимую для изгнанияШоррэя, а не женился на любимой девушке.

— Кто будет свидетелем вашего брака?

Я взглянул в темноту. И ответил:

— Курсант Ланс Дари, мой друг, и правитель Шоррэй Менхэм,мой враг.

— Все, кто находится сейчас в Храмах Сеятелей, на всехпланетах Вселенной, — добавила принцесса.

— Есть ли препятствия к браку в законах ваших планет иливаших поступках?

— Нет, — принцесса посмотрела на меня. Я пожал плечами.Какие могут быть препятствия? Я не женат, и не исповедую никакой религии…

— Нет.

— Известны ли свидетелям препятствия к заключению брака?

Наступила тишина. Но странная, живая тишина, наполненная дыханиемтысяч людей. Господи, ведь сейчас нас слышат — и наблюдают за нами — люди сотенобитаемых планет!

— Мне известно препятствие, делающее брак невозможным.