— Ты не должен плакать, мальчик. За тобой охотится Осмонд.Скоро к нему присоединится и Морган. Очевидно… Очевидно, это как-то связано сместом, откуда ты прибыл. Но возьми вот это. Если Паркус послал тебя ко мне,значит, он хотел, чтобы я дал тебе это. Бери и иди.

В руке он держал значок. Джек помедлил и взял его. Значокнапоминал полудолларовую монетку, но был гораздо тяжелее — тяжелый, как золото,хотя цвет его напоминал черненое серебро. На значке был выбит профиль Лауры деЛуизиан — он ужасно напоминал профиль его матери. Если отвлечься от таких несоответствий,как форма носа и подбородка — это была его мать. Джек знал это. С другойстороны значка было изображено животное с головой и крыльями орла и телом льва.Казалось, оно смотрит на Джека. Это щекотало нервы, и он засунул значок вкарман, где уже лежала бутылка напитка Смотрителя.

— Зачем это? — спросил он Фаррена.

— Узнаешь, когда придет время, — ответил Капитан. — Или неузнаешь никогда. В любом случае, я выполнил свой долг перед тобой. Скажи обэтом Паркусу, когда увидишь его.

Джек почувствовал, что его вновь охватывает ощущениенереальности происходящего.

— Иди, сынок, — голос Фаррена дрожал. — Делай свое дело… илихотя бы попытайся.

Левой, правой, левой, правой… Мальчик медленно двинулся подороге. Переступил через лужицу эля. Обошел фургон. Мухи собирались надокровавленными трупами.

Дойдя до конца залитого элем участка дороги, он оглянулся…но Капитан Фаррен уже шел в противоположную сторону — либо собираясь встретитьсвоих людей, либо не желая видеть Джека.

Он сунул руку в карман, нащупал данный ему Фарреном значок;теперь он чувствовал себя несколько лучше. Держа его, как ребенок держит даннуюему на покупку конфеты монетку, Джек двинулся дальше.

Прошло около часа или двух, и Джек услышал то, что Капитанохарактеризовал как «землетрясение». А может быть, прошло уже и четыре часа.После захода солнца стало трудно ориентироваться во времени.

Джек шел и думал о Моргане. Ему не нравилось, что придетсявойти в темный лес, нервы его были на пределе, но еще меньше ему нравилось то,что дядя Морган может поймать его на дороге.

Поэтому он вслушивался во все звуки и старался держаться встороне от дороги. Вдруг он оступился и вскрикнул.

Он был совершенно одинок.

Ему хотелось покинуть Территории.

Волшебный напиток Смотрителя был хуже самого отвратительноголекарства, но он охотно выпил бы его, если бы кто-нибудь — например, Смотритель— оказался бы перед ним, когда он откроет глаза. Чувство надвигающейсяопасности внезапно охватило мальчика — чувство, что опасность таится в лесу, ичто сам лес это знает. Деревья тесно окружили дорогу. Среди них были незнакомыеДжеку, они напоминали гибрид ели и папоротника.

«Наш мальчик?» — шептались их листья над головой Джека. —«Ты — НАШ мальчик?»

Все ты придумываешь, Джеки. Расслабься.

Деревья изменились. Казалось, они смотрят на него. Он началдумать, что лес нарочно нагоняет на него страх.

В бутылке Смотрителя осталась половина ее содержимого. Этоговполне хватит, чтобы вернуться в Соединенные Штаты. Но не хватит, если прималейшем желании он будет отпивать по глоточку. Мысленно он прокручивал все,что произошло с ним в Территориях. Сто пятьдесят футов здесь равно милям там.Джек понял, что можно пройти более десяти миль здесь — и быть возле Нью-Хэмпширатам. Это походило на сапоги-скороходы.

Деревья… их цепкие, тяжелые ветви…

«Когда начнет темнеть, — когда небо из голубого станетпурпурным — я вернусь. В темноте я не пойду в этот лес. И если, глотнувнапиток, я окажусь в Индиане или в другом месте, во Лестер сможет прислать мнееще одну бутылочку».

Думая об этом и радуясь, какой отличный план пришел ему вголову, Джек внезапно понял, что до его слуха доносится топот множества копыт.

Запрокинув голову, он застыл посреди дороги. Глаза егорасширились, и со страшной скоростью перед глазами промелькнули две картины:большой автомобиль (не «Мерседес»), двое женщин в нем — и фургон «ДИКОЕ ДИТЯ»,сбивающий дядю Томми. Он увидел руки на руле фургона… но это были не руки.

Это были скорее когти.

«На полном скаку они производят шум, сравнимый сземлетрясением».

Теперь, слыша этот звук — он был еще далеко, но звучалотчетливо — Джек удивился, как мог бы он спутать скрип какого-нибудь фургона сприближением экипажа Моргана. Ошибиться было невозможно. Такой звук могпроизвести лишь катафалк, управляемый дьяволом.

Он замер, почти загипнотизированный, как кролик передудавом. Звук нарастал. Теперь Джек услышал и голос кучера:

— Ннн-ооо! Ннн-ооо! ННН-ООО!

Он стоял на дороге.

«Не могу пошевелиться, о Боже! Я не могу пошевелиться!Мамочка-а-а-а!»

Он мысленно уже видел животных, больше похожих наразъяренных тигров, чем на лошадей; видел стоящего на козлах кучера, егоразвевающиеся волосы, его дикие, сумасшедшие глаза.

Они приближались.

Джек увидел себя убегающим.

Это помогло ему очнуться и прийти в себя. Он бросился бежатьв сторону от дороги, спотыкаясь, падая и поднимаясь. Его спину пронзила боль, иДжек скривился, не останавливаясь.

Он вбежал в лес, сперва спрятавшись за черными деревьями,похожими на банановые, которые он видел прошлым летом на Гавайях; потом Джекпереместился под большую сосну.

Звук становился все громче. Пальцы Джека вцепились в ствол.Губы дрожали. И вот, когда Джеку показалось, что Морган никогда не появится —мимо него галопом проскакала дюжина солдат. Один держал в руке знамя, но Джекне успел прочитать вышитый на нем девиз… да и не очень стремился к этому. И вотпоказался экипаж.

Он промелькнул за какие-то секунды, но Джеку они показалисьвечностью. Гигантских размеров карета, не менее десяти футов высотой. Головукаждой лошади в упряжке украшал черный плюмаж, развеваемый ветром.

Позже Джек подумал, что для каждой поездки Моргану нужнановая упряжка, потому что загнанные лошади вряд ли могли пройти в таком жетемпе это расстояние. Их глаза были безумными, ярко сверкали белки.

В одном из окошек кареты вдруг показалось белое лицо. Это небыло лицо Моргана Слоута… но это было его лицо.

И владелец лица знал, что Джек — или какая-то другаяопасность — где-то здесь. Джек увидел это по тому, как расширились зрачкипассажира и как внезапно сжались его губы.