Он переоделся, решив, что завтра уложит грязную одежду врюкзак, а до утра она успеет высохнуть.

Разыскивая носки, он наткнулся на какой-то колючий предмет,достал его и увидел свою зубную щетку. Им овладело чувство дома и безопасности.Зубная щетка означала теплую ванну, махровое полотенце и мягкие шлепанцы наногах. Это не имело ничего общего с мокрой одеждой, холодом, тяжелым мешком ипустынным городом, про который ничего не было известно, вплоть до его названия.

На мальчика внезапно навалилось одиночество, и Джекзаплакал. Это не было истерикой. Он оплакивал то, что он один, и так будетпродолжаться еще долго; он оплакивал свою вынужденную отстраненность отреального мира.

Еще не высохли слезы, а Джек уже спал. Под головой лежалрюкзак, в котором оставались только смена белья и носки. Звезда освещалагрязные щеки мальчика, и он крепко сжимал в руке зубную щетку.

Через шесть дней Джек начал избавляться от охватившего егоотчаяния. Он ощутил себя очень повзрослевшим, вышедшим из детского возраста.Пока он не собирался возвращаться в Территории, обосновывая свое решение тем,что выпил напиток Смотрителя в тот момент, когда это было действительнонеобходимо.

И потом — Смотритель сам советовал ему больше передвигатьсяпо дорогам в этом мире. Джек только выполняет его указания.

Когда вставало солнце, он зачастую бывал сыт, и попутныеавтомобили подбрасывали его на тридцать-сорок миль. Территории теперь казалисьневероятно далекими и нереальными; он начинал забывать их, как страшный сон.Иногда, когда Джек располагался на переднем сидении машины и отвечал нарасспросы, он и в самом деле забывал о них. Территории покидали его, и Джеквновь становился обыкновенным мальчиком, каким был в начале лета.

Сейчас он находился неподалеку от Батавии, западной окраиныштата Нью-Йорк, и направлялся в Буффало. Он был бы счастлив найти попутку,которая довезла бы его до Чикаго, Денвера или Лос-Анджелеса (если совсемповезет); тогда к середине октября он сможет попасть домой.

Джек перебивался случайными заработками, и сейчас в егокармане лежало пятнадцать долларов, заработанных мытьем посуды в ресторанчике вАубурне. Мышцы его окрепли; хотя иногда ему хотелось плакать, он не проронил нислезинки с той первой ужасной ночи в сарае. Он контролировал себя; в этом былоразличие между Джеком вчерашним и Джеком сегодняшним. Мальчик теперь знал, какпродолжать начатое; он понимал, что сможет выполнить порученное ему дело, хотядо конца было еще далеко.

Если большую часть дорог он пройдет в этом мире, каксоветовал ему Смотритель, то сможет быстро найти Талисман и вернуться с ним вНью-Хэмпшир. Он понял, что тогда количество проблем значительно уменьшится.

Вот об этом и думал Джек Сойер, когда перед ним притормозилпыльный голубой «Форд». «Тридцать или сорок миль», сказал он себе. Вспомнивсоответствующую страничку атласа дорог, он решил: Оутли. Это названиеассоциировалось с чем-то скучным, маленьким и пустынным. Туда-то ему и надо, иничто не остановит его.

Перед тем, как сесть в машину, Джек заглянул в открытоеокно. На заднем сидении в беспорядке валялись несколько толстых потрепанныхкниг, на переднем — два портфеля. Черноволосый мужчина за рулем,доброжелательно разглядывающий мальчика, явно был коммивояжером. На спинкесиденья висел голубой пиджак, галстук был небрежно повязан, рукава рубашкизакатаны. На вид мужчине было чуть больше тридцати. Как любой коммивояжер, онлюбил поговорить. Переложив назад портфели, он освободил Джеку место рядом ссобой.

Джек по опыту знал, что первым же вопросом, который задастему водитель, будет вопрос: почему он не в школе?

Он уселся поудобнее, закрыл дверь и сказал.

— Спасибо.

— Далеко собрался? — спросил продавец, поправляя зеркало итрогаясь с места.

— В Оутли, — ответил Джек. — Я думаю, что ехать туда околотридцати миль.

— Ты плохо знаком с географией. До Оутли не менее сорокапяти миль. — Водитель взглянул на Джека и подмигнул ему. — Не обижайся, но яудивлен, что такой маленький мальчик добирается автостопом. Вот почему я иподобрал тебя. Кругом слишком много разных ублюдков — ты понимаешь, что я имеюв виду? Газеты читаешь? Ты можешь попасть в неприятную историю.

— Конечно, вы правы, — ответил Джек. — Но я стараюсь бытьосторожным.

— Ты живешь где-то там, куда едешь?

Мужчина все еще внимательно смотрел на него, и Джек,напрягая память, назвал город, стоящий несколько в стороне от дороги:

— В Пальмире. Я живу в Пальмире.

Продавец кивнул:

— Хорошее старое местечко, — и выехал на шоссе.

Джек расслабился в удобном кресле. Чуть позже мужчинаспросил:

— А не сбежал ли ты из дома? — и мальчику пришлось излагатьвсю свою легенду.

Он так часто рассказывал ее, варьируя названия городов помере продвижения на запад, что мог говорить практически без запинки.

— Нет, сэр. Я еду в Оутли, чтобы погостить у тети ЭленВоган. Она сестра моей мамы. Работает учительницей в школе. Мой папа умерпрошлой зимой, а мама две недели назад заболела, и доктор велел ей не вставатьс постели. Она попросила свою сестру, чтобы я пожил у нее немного. Она ведьучительница, да и вообще я буду ходить там в школу. Тетя Элен никому не дастбить баклуши, уж будьте уверены.

— Ты хочешь сказать, что мама разрешила тебе добираться изПальмиры в Оутли автостопом?

— Нет, конечно, нет. Она дала мне деньги на билет вавтобусе, но я потратил их. Дома у нас денег немного, да и у тети Элен их тоженет. Мама рассердилась бы на меня, если бы узнала, но ведь у меня было целыхпять долларов, и мне так хотелось их потратить!

Мужчина искоса взглянул на него:

— Как долго ты будешь находиться в Оутли?

— Трудно сказать… Надеюсь, мама скоро поправится.

— Не езди больше на попутках, хорошо?

— У нас теперь нет машины, — сказал Джек в соответствии слегендой. Он сам себе начинал нравиться. — Можете себе представить? Воры ночьюугнали ее из гаража. Мистер, я должен был им помешать! — и не потому, что из-заэтого мне труднее добраться до теткиного дома. Ведь мама вынуждена теперьходить к доктору пешком, а ей очень трудно дойти до автобусной остановки.Значит, опять придется копить деньги и влезать в долги. Вы понимаете меня?

— Думаю, что да, — ответил мужчина. — Надеюсь, что твоя мамаскоро поправится.