Он сумел приблизиться к ним, оказался совсем рядом с ихдрагоценной Тьмой, с их чудесным всепоглощающим мраком. Царящая здесь атмосферабезнадежности, заплесневелые резные кресла, еще сохранившие фрагменты резьбы ибархатной обивки, даже черви, доедавшие остатки ковра, – все приводило егов восторг.

Но главное – его находка! Поистине неоценимая реликвия –блестящие золотые часы с именем бессмертного!

Чуть погодя он открыл гардероб: черные сюртуки рассыпалисьот малейшего прикосновения, стоящие на кедровых полках ботинки ссохлись иутратили форму.

Но ты же здесь, Лестат! Он достал из сумки магнитофон,вставил первую кассету, и в темной комнате тихо зазвучал голос Луи. Шли часы,одна кассета сменяла другую…

Перед самым рассветом в доме кто-то появился, и Дэниелпонял, что эта встреча предначертана ему судьбой. Лунный свет упал на совсемюное лицо, на каштановые волосы. Земля под ногами качнулась, и все вокругокутал мрак. Последним его словом было с трудом произнесенное имя: «Арман».

Он должен был тогда умереть. Так по чьей же прихоти онвыжил?

Он очнулся в темном и сыром подземелье. Со стен капала вода.Двигаясь на ощупь в кромешной тьме, он обнаружил заложенное кирпичом окно изапертую стальную дверь.

Утешением ему могло послужить лишь то, что он нашел ещеодного бога из тайного пантеона – Армана, старейшего из упомянутых Луибессмертных; Армана, главу общины парижского Театра вампиров в девятнадцатомвеке, того, кто поведал Луи страшную тайну: «О нашем происхождении ничего неизвестно».

Похоже, Дэниел пролежал в этой тюрьме три дня и три ночи.Точно сказать невозможно. Он находился на грани жизни и смерти, его тошнило отзапаха собственной мочи, насекомые сводили с ума. Тем не менее он был охваченблагоговейным трепетом. Наконец-то он приблизился к тем волнующим воображениетайнам Тьмы, которые открыл ему Луи. То приходя в себя, то снова теряясознание, он грезил о Луи: вот они с Луи беседуют в грязной комнатушке вСан-Франциско – «всегда существовали такие, как мы, всегда», – а вот Луиобнимает его, и в тот момент, когда Дэниел видит его клыки, зеленые глазавампира темнеют.

На четвертую ночь Дэниел проснулся и понял, что он уже неодин – кто-то или что-то находится совсем рядом. Дверь открыта, и за ней виденкоридор. Слышалось журчание воды, как будто в подземной сточной трубе.Постепенно глаза привыкли к грязно-зеленоватому свету, проникавшему черездверь, и он увидел, что кто-то с очень белой кожей стоит, прислонившись кстене.

Безукоризненно сшитый черный костюм, накрахмаленная белаярубашка – выглядел он вполне современно. Каштановые волосы коротко подстрижены,блеск ногтей заметен даже в этой полутьме. Словно покойник в гробу –стерильный, безупречно подготовленный.

Голос его звучал тихо, и в нем слышался едва заметныйакцент, но не европейский, а более резкий и одновременно более мягкий.Возможно, арабский или греческий, во всяком случае похожий на них. Он говорилмедленно, и в тоне его не было и тени гнева:

– Убирайся. Забирай свои кассеты. Они лежат возле тебя.Я знаю о твоей книге. Никто ей не поверит. Немедленно уходи и забирай своивещи.

«Значит, ты не убьешь меня? И не сделаешь одним из вас?»

Даже думать об этом было глупо, но он не мог остановиться.Он видел эту силу своими глазами! Ни о какой хитрости или лжи и речи быть немогло! Он настолько ослабел от страха и голода, что заплакал вдруг как ребенок.

– Сделать тебя одним из нас? – Акцент усилился,придав голосу нежную мелодичность. – А с какой стати? – Глаза егосузились. – Я не поступил бы так даже с теми, кого презираю, когопредпочел бы видеть горящим в адском огне. Так почему же я должен совершить этос таким наивным дураком, как ты?

«Я этого хочу. Хочу жить вечно». Дэниел сел, потом медленно,с трудом поднялся на ноги, пытаясь лучше разглядеть Армана. В дальнем концекоридора тускло светилась лампочка. «Я хочу быть с Луи и с тобой».

В ответ – тихий, слабый смешок. Но в нем звучит презрение.

– Понимаю, почему он выбрал тебя для своих откровений.Ты наивен и красив. Но, знаешь, достаточно было бы и одной красоты.

Молчание.

– У тебя необычный цвет глаз, почти фиолетовый. И втебе удивительным образом сочетаются дерзость и в то же время подобострастие.

«Сделай меня бессмертным! Подари мне вечность!»

И вновь смешок, но на этот раз с оттенком печали. И вновьтишина, нарушаемая лишь отдаленным журчанием воды. Помещение приобрелоочертания – грязная дыра, подвал какого-то здания. Неясный силуэт постепенновырисовывался все отчетливее. Можно было даже увидеть слабый розоватый оттенокгладкой кожи.

– Все, что он рассказал тебе, – правда. Но никто иникогда этому не поверит. А твое знание когда-нибудь доведет тебя до безумия.Так происходит всегда. Но пока еще ты не сумасшедший.

«Нет, я не сумасшедший. Все происходит на самом деле. Ты –Арман, и мы с тобой беседуем».

– Все так. И мне представляется довольно занятным…занятным, что тебе известно мое имя и при этом ты все еще жив. Я никогда неоткрывал свое имя кому-либо из живых. – Арман заколебался. – Я нехочу тебя убивать. По крайней мере сейчас.

Дэниел испытал первый приступ страха. Если приглядеться кэтим существам повнимательнее, становится понятно, кем они являются на самомделе. То же самое было и с Луи. Нет, они не живые люди, а всего лишьотвратительная их имитация. А этот – сияющий манекен в образе юноши!

– Я намереваюсь выпустить тебя отсюда, – оченьтихо, можно даже сказать учтиво, сказал Арман. – Я хочу последовать затобой, буду наблюдать, следить за тем, куда ты пойдешь. И до тех пор пока тыбудешь мне интересен, я тебя не убью. Может случиться и так, что я совершенноутрачу к тебе интерес и тоже не стану утруждать себя убийством. Такаявероятность всегда существует. Тебе остается только надеяться. Возможно, еслитебе повезет, я потеряю твой след. Для меня, конечно, тоже существуют пределы.В твоем распоряжении весь мир, и к тому же ты можешь передвигаться при светедня. А теперь убирайся. Беги! Я хочу посмотреть, что ты станешь делать, хочупонять, что ты собой представляешь.

«А теперь убирайся. Беги!»

Наутро он уже летел в Лиссабон, сжимая в кулаке часыЛестата. Но через две ночи в Мадриде, в городском автобусе, он обернулся ивсего лишь в нескольких дюймах от себя увидел Армана. А неделю спустя, бросиввзгляд в окно венского кафе, он вновь заметил Армана, следившего за ним сулицы. В Берлине Арман уселся рядом с ним в такси и уставился на него такпристально, что Дэниел не выдержал и, выскочив из машины прямо посреди проезжейчасти, бросился прочь.