Добирался он долго, то пешком, то попутками, то, еслиудавалось, поездом. Когда ловили патрули, показывал документ оботкомандировании в Западную Украину и говорил, что возвращается домой, чтобы поместу жительства пойти в военкомат и отправиться на фронт воевать. Дома вдеревне он оказался через три месяца, война к этому моменту не только некончилась, но стало понятно, что закончится она еще очень не скоро. С однойстороны, немцы продвинулись достаточно далеко и дошли почти до самой Москвы, нос другой – они нас пока все-таки не победили. Этих трех месяцев хождения потыловым районам, по которым бесконечной чередой шли эшелоны с ранеными,Подрезкову хватило, чтобы понять: воевать он не хочет. Он боялся смерти, онбоялся боли, он просто струсил. Добравшись до своей деревни глубокой ночью, онпостучал в окошко. Жена и мать считали, что он погиб, потому что пришлосообщение, что погибла вся группа животноводов, отправленных на Украину, хотяофициального извещения о смерти пока не приходило. Матери и сынишки в деревнене было, в самом начале лета они уехали к родственникам в Новосибирскую областьи после начала войны там и остались. Жена, уже оплакавшая Подрезкова,несказанно обрадовалась, что муж жив, и когда он признался ей, что не хочетидти на фронт, Вера зарыдала, прижалась к нему, заголосила, тем самым утвердивего в решении остаться дома. И самому страшно воевать, и жена не хочет, чтобыон уходил на войну. Таким образом ветеринар Подрезков превратился в дезертира.Вера спрятала мужа в подполе и никому не сказала, что он вернулся, благо делобыло ночью и никто его не видел. На все вопросы она отвечала одно и то же: высами мне сказали, что он погиб, дайте мне официальную бумагу, или я будусчитать его живым и ждать.

За все четыре года войны никому и в голову не пришло, чтоПодрезков на самом деле жив и давно вернулся, никто его и не искал.

Война закончилась, из Новосибирска вернулась матьПодрезкова, но… одна, без внука Павлика. Случилось ужасное. Бабушка с внуком идругими сельчанами отправилась в лес за грибами, и ребенок потерялся, причемникто не мог сказать точно, как это произошло. Кинулись искать – не нашли.Потом искали всем селом, искали долго, дней десять, но Павлик как в воду канул.Спустя месяц бабушку вызвали в милицию и сказали, что нашли останки ребенка, которогоможно опознать только по одежде: несчастный малыш стал жертвой диких зверей.Бабушка тронулась умом, она никак не могла поверить в то, что ее внучек погиб,что его съели волки. И хотя ей показывали обрывки одежды, найденной рядом состанками, и одежда эта в целом совпадала с той, в которую мальчик был одет втот злосчастный день, бабушка упорно стояла на своем: подумаешь, зелененькийберетик, подумаешь, беленькая маечка, да все дети ходят в таких маечках и такихберетиках, потому что в местном сельмаге ничего другого не продается, не можетПавлик погибнуть, он просто куда-то ушел и потерялся, его подобрали добрыелюди, может быть, он живет в ските, но он жив-здоров. Когда женщина вернулась вПодмосковье к невестке и сыну-дезертиру, помешательство приобрело формуидефикса: мальчик здесь, в лесу, он спрятался за березкой и ждет, когда егонайдут, надо только найти ту березку. Одолеваемая бредовой идеей, бабушкапостоянно бродила по лесу, высматривая внука, забиралась бог знает куда,пропадала на несколько дней, потом как-то выбиралась и прибредала домой,уставшая, изголодавшаяся и обессиленная. Скрыть от старухи, что в доменаходится сын-дезертир, конечно, не удалось бы, но она так ничего и не поняла,находясь во власти одного-единственного стремления: найти внука Павлика.

Да, война закончилась, но, как оказалось, самое страшное дляВеры Подрезковой только началось. Дезертиры были объявлены военнымипреступниками без срока давности. Стало понятно, что ветеринар и его женапопали в ловушку. У него был выбор: или выйти на свет божий и сесть в тюрьму,из которой рано или поздно, если повезет, он освободится, или остаться в тюрьмедомашней, из которой выхода не будет никогда. У Веры тоже был выбор: продолжатьпрятать мужа и считаться вдовой или выдать его и стать в глазах всех женойдезертира, пособницей, укрывавшей преступника. А ведь в каждой избе былисолдатские вдовы или осиротевшие матери, которые считали Веру «своей» и жалелиее, и начали возвращаться мужики, кто с ранениями, кто с боевыми наградами, и втакой ситуации признаться, что ты укрывала у себя в подполе молодого здоровоготруса… Невыносимо. Вера, стыдясь себя самой, все чаще думала о том, что, может,лучше бы ее муж вернулся с войны калекой или не вернулся вовсе.

Кроме того, прятавшегося в подполе мужа было трудно кормить.С продуктами тяжело, и добывать еду в количествах, превышающих нужды двухженщин, да так, чтобы никто ничего не заподозрил, было ой как нелегко.

А тут и брат Веры нарисовался, грудь в медалях, левой рукипо локоть нет. Узнав, что зять на войне не был, а просидел все четыре года вподполе под юбкой у жены и теперь тоже продолжает прятаться, ослабевший,рыхлый, бледный, болезненный, брат страшно возмутился, но быстро сообразил, чтоможет использовать положение сестры к собственной выгоде. Дело в том, что былон человеком из криминальных кругов, до войны пробавлялся грабежами и разбоямии теперь отыскал старых дружков и снова принялся за старое. Понимая, что Вередеваться некуда, он шантажом заставлял ее передерживать у себя краденые вещи,хранить оружие, давать приют бандитам, скрывающимся от милиции. Он знал, чтосвекровь сестры полоумная, ничего не соображает и ни о чем не догадывается, асама сестра не сдаст ни его, ни его людей, иначе он немедленно расскажет всемпро дезертира. Для всех жителей деревни была придумана легенда о том, что братВеры завербовался на какие-то работы где-то очень далеко, на Севере, иногда онприезжает в отпуск или в командировку с тюками, потом снова уезжает, а люди,которые приходят вместе с ним, – это его товарищи по работе, едущие ксвоим семьям через Москву и останавливающиеся в гостеприимном доме Подрезковыхпереночевать и отдохнуть.

Так оно и шло из года в год. Бывший ветеринар слабел иболел, Вера старилась буквально на глазах, безумная мать бродила по лесу, пугаяслучайно оказавшихся в чаще мальчишек из окрестных деревень и поселков, брат кбандитским налетам добавил еще торговлю оружием. И однажды он привез в деревнюдвоих покупателей, желавших приобрести дробовики, которые, как и все незаконнодобытое, хранились у Веры. Покупатели оказались людьми недоверчивыми,приобретать кота в мешке не желали и потребовали, чтобы ружья непременно былиотстреляны. Втроем они отправились в карьер проверять качество товара, где ибыли застигнуты бдительным милиционером Головиным, который, рассказывая этуэпопею дочери и ее товарищу, специально предупредил, что про бандитов говоритьможно, в этом никакого секрета нет, а вот про дезертира, его жену и маму лучшепомолчать, потому что Веру жалко, ей и так несладко теперь придется, и незачемделать так, чтобы вся округа об этом знала.

– И ты знаешь, что отмочил наш милый Родислав? –голос Ворона стал томным и загадочным, из чего можно было сделать вывод, чтосамое сладкое он приберег, как говорится, «на третье». – Ни в жизть недогадаешься. Такой тихий, мирный, трусоватый мальчик, профессорский сынок, ивдруг говорит Головину: я, дескать, дядя Коля, хочу стать милиционером и бытьтаким же героем, как вы. А? Каково?