Тамбов встретил меня оттепелью, температура воздуха не опускалась ниже нуля градусов. Чувствовалась сырость и низкое давление.

Семивражная улица, узкая и незаметная, находилась недалеко от центра города и была застроена двух — и трехэтажными домами довоенного образца.

Я остановила машину напротив дома номер шестнадцать и окинула взглядом строение: три этажа, однажды побеленные стены, два подъезда.

Квартира шесть находилась на втором этаже. В коридорных стенах, окрашенных в трагически-зеленый цвет, зияли места, где отвалилась штукатурка. Дверь квартиры, на которой светилась матово-белая цифра «шесть», была обита обыкновенной цветастой клеенкой. Чувствовалось, что мужской руки здесь явно не хватает.

Я нажала кнопку звонка.

За дверью послышались шаркающие шаги.

— Кто там?

— Здесь проживает Анна Иосифовна Преображенская?

Звякнула цепочка, щелкнул замок, и дверь приоткрылась.

— Кто вы? — спросила седовласая женщина с аристократическим лицом и все еще стройной фигурой.

— Я приехала, чтобы поговорить о ваших родственниках. Скажите, Александр Иванович Пономаренко был вашим зятем?

Анна Иосифовна наклонила голову, будто пыталась вспомнить что-то очень важное. Наконец она встрепенулась:

— Что же я держу вас на пороге, проходите, прошу…

Я с трепетом в душе шагнула в узкий темный коридор.

Женщина приняла меня в большой комнате с высокими потолками и узкими окнами. На противоположной стене висело старинное распятие, в комнате было много книг.

— Как поживает Александр? — спросила Анна Иосифовна, усевшись в глубокое кресло и погрузив ноги в мягкие тапочки.

— Он умер.

— Вот как? — подняла брови женщина. — Для меня это новость. Как давно это случилось?

— Двадцатого октября.

Анна Иосифовна покачала головой.

— Больше двух месяцев прошло. Что же случилось? Александр был еще молодой мужчина, всего на два года старше моей покойной дочери Лиды.

Все, пора начинать разделку туш.

— Анна Иосифовна, мне как раз и хотелось бы поговорить о вашей дочери. Мы узнали, что она умерла в зрелом возрасте. Прошу простить, что приходится бередить старые раны. Просто мне очень нужно знать об этом как можно больше.

— Для чего?

— Есть подозрение, что смерть Александра Ивановича не случайна и не естественна. Она имеет отношение к его прошлому, а его прошлое — это брак с вашей дочерью. Он женился во второй раз, но никто — представляете, никто — не знал, что он уже состоял в браке. Это удивительно и вызывает вполне понятные подозрения. Человек женится в тридцать лет как будто впервые в жизни.

Женщина удивленно поджала губы.

— Я об этом ничего не знала. Впрочем, все, что касается моего бывшего зятя, для меня новость. Мы потеряли всякую связь почти сразу после смерти Лиды.

Стоп! Я не ослышалась или…

— Простите… Вы сказали — мы…

Анна Иосифовна удивленно взглянула на меня.

— Мы с Наташей.

Блин, как горячо! Я заморгала часто-часто.

— Наташа — это…

— Дочь Лиды и Александра.

Я аж подпрыгнула на месте!

— Вот это уже новость для меня. У них была дочка!..

— Разве вы об этом не знали?

Ну, товарищи! Такие повороты не для моего автомобиля.

— Где она сейчас? — хриплым голосом спросила я.

— На работе. Она работает в одной коммерческой фирме. Вы хотите дождаться? Боюсь, она придет не скоро.

— Почему?

— Сегодня у нее тренировка.

— Она спортсменка? Каким видом спорта занимается?

Анна Иосифовна махнула рукой.

— Я не разбираюсь в этих современных видах… По-моему, карате…

— Серьезная девушка, — произнесла я, испытывая невольное уважение к дочери Александра Пономаренко. — Наверное, умеет постоять за себя.

Женщина кивнула.

— Она уже давно занимается. Имеет какой-то там пояс… Я не разбираюсь.

— Наташа замужем? — осторожно спросила я.

Анна Иосифовна покачала головой:

— Нет… Даже не собирается.

— Почему? Мужененавистница?

Бабушка опустила глаза.

— Характер у нее непростой. Наташа — натура самостоятельная, властная. Принимает решения, ни с кем не советуясь, на возражения отвечает дерзостью. Трудно будет ужиться с ней.

— Между собой вы ладите?

Анна Иосифовна вздохнула.

— Ладим потихонечку. Мы всю жизнь вместе, привыкли друг к другу.

— Но почему Наташа жила с вами, а не с отцом? — спросила я.

— После смерти Лиды девочка замкнулась, стала панически бояться Александра. Я даже стала опасаться за ее рассудок. Врачи, учителя, все, кто знал семью Пономаренко, посоветовали оформить опекунство и забрать девочку к себе. Так я и поступила.

— Вы тоже жили в Белогорске?

— Да, конечно. Я — дочь волгарей.

— И переехали в Тамбов.

— Из-за девочки. Удалось поменять квартиру на этот город. Живем здесь уже более двадцати лет. Привыкли.

— Сколько сейчас лет Наташе? — спросила я.

— Двадцать девять. Через год будет тридцать…

— Наташа выезжает из города?

— В Москву, — кивнула Анна Иосифовна. — По делам фирмы.

— А в другие города?

Женщина пожала плечами.

— В основном — в Москву. Иногда выезжает на соревнования с командой, но это бывает нечасто.

— В конце октября она уезжала куда-нибудь?

Бабуля внимательно посмотрела на меня ясными глазами.

— Не помню… Каждый месяц у нее бывают выезды. Может быть, и в октябре был…

— А выезжает на машине? — спросила вдруг я.

— Иногда.

— А какой у нее автомобиль? — осторожно поинтересовалась я.

— «Жигули». С рук купила.

— Какой модификации?

— Что? — не поняла женщина.

— Как бы это понятнее объяснить… Автомобили «Жигули» разделяются на «шестерки», «восьмерки», «девятки»… И так далее…

— Простите, я не разбираюсь…

— Действительно, какая разница, — произнесла я, — это — не самый главный вопрос. Простите, а на фотографию Наташи нельзя взглянуть?