«Боже мой, да неужели опять?!» – вспыхнуло в мозгу. Вместе сэтой мыслью вернулось осознание действительности, Тамара поняла, что валяетсяна земле в полыни, что судьба решила-таки поизмываться над ней во второй раз,но теперь ей этого не пережить. Она последним усилием попыталась вывернуться,задергалась, забилась, но на горло налегла широкая ладонь, и в глазах сразузавертелись огненные колеса. Гул в голове становился все громче, гасилсознание. Она еще билась, но все слабее, все реже.

«Задуши меня! Убей меня, ну пожалуйста!»

Губы дрогнули, пытаясь высказать эту последнюю мольбу, но сних не сорвалось и стона. Тело обмякло, ноги вяло раскинулись, и насильникдовольно хохотнул, поняв, что сопротивление подавлено.

И вдруг воздух прорвался к пережатому горлу Тамары. Онаслабо вздохнула, почти ненавидя себя за эту попытку вернуться к жизни, ноподелать ничего не могла: дышала жадно, глубоко, громко всхлипывая, и за своимихрипами не сразу расслышала топот и звуки ударов.

Кто-то дрался рядом, жестоко, кроваво. Тамара приоткрылазаплывшие слезами глаза: двое били одного… нет, один бил двоих. Пригнувшиесяфигуры мельтешили в темноте, но вот одна метнулась в сторону и исчезла, авторая повалилась на карачки, медленно поползла, мотая головой.

– Ку-да? – со злой насмешкой спросил человек,оставшийся на ногах. Вздернул ползущего, сильно встряхнул: – Ментов вызватьторопишься? Ничего, не спеши, я сам тебе ментом буду. Ну, говори, ты с нейчто-нибудь сделал? Сделал? Успел?

– Не… не… – послышалось в ответ испуганное блеяние. –Она дергалась, я не… гадом буду, ничего не… да я хотел просто так побаловаться!Пусти, браток, я тебе… возьми в кармане деньги, только отпусти!

– Брато-ок? Козел в зоне тебе браток!

Он с новой силой встряхнул пленника, но, видно, нерассчитал: нечаянно выпустил его из рук. Тот какое-то мгновение перебиралногами на месте, но тотчас спохватился и ринулся наутек, даже не оглянувшись.

Тамара, лежа на земле, смотрела вокруг неподвижными глазами,не веря тому, что случилось, не веря в спасение.

Незнакомое лицо склонилось над ней:

– Вы как? Вы ничего? Он вам действительно ничего не сделал?

Она бессильно шевельнула руками, не в силах даже юбкуоправить, и мужчина осторожно сделал это за нее. Потом помог Тамаре подняться,а вернее, просто поднял ее и поставил на ноги, как куклу. Ноги у нееподгибались, и мужчина не выпускал ее, тревожно заглядывая в глаза и то и делоспрашивая:

– Ну, вы как? Как вы? Идти можете? – то принимаясьобъяснять: – Я в подвале как раз докрашивал, вышел мусор вынести, слышу – атут… – то неловко успокаивая: – Да не переживайте. Он же ничего не сделал, гад.Я понимаю, вы испугались, но больше не ходите этой дорогой, а я завтра жевырублю всю эту полынь, чтоб больше никто…

Тамара в ужасе оглянулась. Ее спаситель, чья майка белела втемноте, думал, что разогнал насильников, но она-то отлично знала: удралитолько двое, а там, в темных, остро пахнущих зарослях, затаились остальные изее прошлого и среди них – Шунька, который утирает пот со лба и бормочет своимитолстыми губами: «Нет, я хочу, чтобы она кончила, со мной кончила…»

Тамара зажала рот рукой и, пригнувшись, метнулась куда-то,не разбирая дороги. Ноги сами донесли ее до подъезда, но она напрасно рвала идергала дверь: кодовый замок не открывался.

Рядом затопали шаги, Тамара оглянулась с новым приливомужаса, но это был тот же человек в белой майке:

– Сумка ваша, вот, в траве валялась.

Тамара выхватила ее, вспомнила код и, не говоря ни слова,ворвалась в подъезд. Дверь громко захлопнулась.

Она взлетела на свой пятый этаж, с ужасом прислушиваясь. Ноникто не бежал следом, в подъезде было тихо. Тишина вернула ей подобиесоображения. Нельзя стучать, биться в дверь: проснется Олег, что прочтет она вего глазах, когда он увидит ее в рваной одежде, исцарапанную, распатланную,извалянную в грязи? Отец его застрелился в схожей ситуации… отдаленно схожей,потому что сейчас ее все-таки не изнасиловали, Тамара вдруг поняла это – изалилась слезами…

Поплакала, стоя под дверью, бесшумно открыла ее, бесшумновошла (Олег крепко спал), долго стояла под душем, потом легла, зная, что незаснет, что ей еще предстоит заново пережить весь этот кошмар в воспоминаниях.И уснула, едва прикоснувшись к подушке, только успев с раскаянием подумать, чтодаже не сказала своему спасителю «спасибо».

Первое, что она отметила, войдя в холл центра «Ваш новыйобраз», – там стало темновато. Ах да, шторы зачем-то задернули.

– Пожалуйста, входите, что вам угодно, спасибо, что пришли кнам!

Заученно-приветливые интонации в голосе Сони Колобановойвнезапно померкли, радушная улыбка слиняла с лица:

– Ты-ы?

Алёна скрипнула зубами: для нее тоже было не самой большойрадостью увидеть в регистратуре не славненькое личико Маши, а Сонькинулошадиную физиономию. Надо же, чтоб так не повезло!

– Привет. А Маша где?

Соня поджала губы, не сводя прищуренных глаз с Алёны.

Ладно, подумаешь, ей тоже не больно-то охота с Сонькойразговоры разговаривать. Сделала шаг по коридору, но Колобанова проворновыскочила из-за барьера и поймала ее за рукав шубки:

– Куда направилась?

Алёна рывком высвободилась, но удалось сдержаться и ответитьпочти миролюбиво:

– В бухгалтерию. Мне позвонили, чтобы я пришла за расчетом.

– Подожди здесь, я позову кассира. Сережа! Сергей, слышишь?

Алёна еще успела мимолетно удивиться – как, значит, кассиршаИрочка больше не работает в центре, взяли какого-то парня? – как вдруг изкоридора вывалился какой-то амбал в камуфле.

– Вечно тебя нет, когда надо! – раздраженно выкрикнулаСоня. – Где ты шлялся?

– За сигаретами ходил.

– Бросать надо! Ты ведь на работе! Ладно, посмотри тут заней, пока я в бухгалтерию сбегаю.

Амбал последовал совету буквально и с неподдельным интересомуставился на Алёну. Его глаза сползли с лица на ее грудь, потом обшарили бедра,изучили ноги и опять неторопливо, вдумчиво вернулись к лицу. Алёна отрастерянности даже как-то не очень возмутилась, тем более что амбал не скрывалсвоего удовольствия от увиденного.

– Ты… это… – Он деликатно кашлянул. – Сегодня послешести чего делаешь?

Алёна вздохнула.

– Ты кто вообще-то?