– И к вашим родственникам и знакомым, – сказал традиционнуюфразу Маджид. – Значит, вы хозяйка этого дома?

– Нет, – улыбнулась она, – я не хозяйка. Я – профессор БегумГюльсум Сайед; возможно, вы про меня слышали.

– Вы профессор Сайед? – не поверил Маджид, изумленно глядяна женщину. – Я читал ваши работы в Кембридже. Но вы работали в Америке,кажется, в Гарварде…

– Я уже полтора года работаю здесь, – сообщила она, – внашей лаборатории. А вы Маджид аль-Фаради, ученик профессора Тейлора. Всеправильно? – Она не стала уточнять, что прилетела сюда из Австралии под чужимименем и уже полтора года работала над проблемой, которая должна была статьпроблемой и самого Маджида.

– Да, – растерянно кивнул он, – но почему позвали меня, еслиздесь есть такой специалист, как вы?

– Я специалист по физическим свойствам химических элементови их соединений, – напомнила профессор Сайед, – а вы специалист в оченьинтересной области химических технологий. К сожалению, ваш предшественник погибпри невыясненных обстоятельствах, когда в прошлом году вернулся вВеликобританию, за своей семьей. Здесь считают, что его убрали англичане, которыене могли допустить, чтобы такой известный специалист оставался работать вПакистане.

– Почему? – растерянно спросил Маджид.

– После того как наши соотечественники создали свойсверхсекретный ядерный объект в Кахуте, около Исламабада, и появилась возможностьполучать обогащенный уран благодаря мужеству, смелости и находчивости АбдулКадир-хана, англичане стали проверять всех специалистов из нашей страны,занятых проблемами химии и физики. Вы ведь наверняка знаете, что многиенаправления в области химии уже засекречены. Все работы по ядерному магнитномурезонансу и ядерному квадрупольному резонансу, как и по гамма-резонанснойспектроскопии, были засекречены.

– «Эффект Мёссбауэра», – кивнул Маджид. – Но в Кембридже мнеразрешен доступ к подобным материалам.

– Вы же не пакистанец, а араб, – напомнила профессор Сайед,потушив первую сигарету и сразу доставая вторую, – для них это пока большаяразница. А нам нужен специалист в области синтеза химических элементов сприменением новых технологий.

– Поэтому меня так срочно нашли? – тихо уточнил Маджид.

– Да.

Маджид поднял руку, посмотрел на часы. В этот момент он дажене вспомнил о том, что эти часы были подарком Бахыш-хана. Откуда ему былознать, что весь разговор с профессором Сайедом был уже записан на пленку?Телефон лежал в кармане выключенным, он так и не включил его после приземленияв Карачи. Но даже выключенный телефон работал, указывая место его нахождения.

– Где ваша лаборатория? – спросил он.

– Недалеко отсюда, – кивнула она, – но нам нужно подождать.Скоро сюда приедет еще один человек из нашей лаборатории, который хотел с вамиувидеться. А потом вы познакомитесь и со всеми остальными.

– Я думал, что меня попросят отправиться в Афганистан, –признался Маджид.

– Это не обязательно, – усмехнулась она, – все необходимоедля работы у нас есть. Идемте в соседнюю комнату. Там есть стол и стулья. Намнужно многое с вами обсудить. Дело в том, что мы собираемся применить новыетехнологии использования азотной кислоты и щелочей для работы в закрытыхпомещениях.

– Простите, я не совсем вас понял…

– Метро, – пояснила она, – мы собираемся применить новыетехнологии в метро. Там ведь хорошо продуваемые длинные коридоры, которые могутусилить эффект применения наших новых растворов.

– Это очень опасно, – сказал Маджид, – при таком примененииневозможно будет стабилизировать ситуацию по меньшей мере в течении двух илитрех суток. При этом распространение отравленной среды может растянуться намногие километры.

– Что нам и нужно, – спокойно сказала она, – мы как разработаем над этой проблемой. Идемте, Маджид, обсудим ее.

Она повернулась и первой направилась в другую комнату. Онзамер на месте, не решаясь поверить услышанному. Только сейчас он осознал весьтрагизм и ужас происходяшего. Отец вызвал его к Абу Усеибу, чтобы направитьсюда, в эту лабораторию, где замышляли невероятный по своей циничноститеррористический акт. При умелом применении этих химических технологий числопогибших пойдет на тысячи, это он прекрасно понимал.

– Вы идете? – спросила она уже из другой комнаты.

– Да, – прохрипел Маджид, двинувшись следом. Он подумал, чтоему нужно срочно позвонить Бахыш-хану и посоветоваться с ним. Кажется, он –единственный человек, которому он может доверять в такой сложной ситуации.

Вашингтон. Соединенные Штаты Америки

Рассел позвонил поздно вечером и попросил о срочной встрече.Эйссинджер сразу согласился, понимая, что произошло нечто важное. Онивстретились в Лэнгли, куда Эйссинджер приехал через час. Спустившись в одну изтех комнат, которые называли «могильниками» из-за их абсолютной непроницаемостии невозможности прослушивния, оба собеседника расположились в удобных креслах.

– Что-то случилось? – спросил Эйссинджер.

– Случилось, – подтвердил Рассел, – как вы понимаете, все небывает слишком гладко, и с каждым из кандидатов у нас появились проблемы. Унекоторых большие, у других несколько меньше. Но проблемы есть, и нам нужно ихрешать. Особенно с нашим третьим кандидатом.

– Давайте по порядку. Наш первый кандидат – «слепой». Что сним?

– Прошел нормально. Выехал сначала на границу, затемлегализовался и продвинулся дальше. Попал в Кандагар, откуда у нас некотороевремя не было никаких сведений. Но сейчас они появились. Он позвонил по своемутелефону и вызвал своего наставника в Кандагар, якобы на встречу с вождямиплемен.

– Что вас насторожило?

– Телефон. Они разрешили ему воспользоваться своимаппаратом. Исчез сопровождавший его таджик. Он до сих пор не вернулся обратно.

– Этот провожатый был в курсе? Он что-то знал?

– Абсолютно ничего. Но он не вернулся в срок, что наснесколько насторожило. И, наконец, теперь они вызывают Мумтаза Рахмани, тогосамого резидента, которого мы с таким трудом внедрили в организацию «АрмияАллаха».

– Это они устроили террористический акт против иранцев? –вспомнил Эйссинджер.

– Да. Тогда погибло много высокопоставленных руководителейиз иранского Корпуса стражей исламской революции.

– Вот вам еще один парадокс истории. «Армия Аллаха» боретсясо страной, в которой религия Аллаха признана единственно верной и правильной.