И вдруг Марко осознал, что она уже здесь, и стоит, и смотритна него.

* * *

Сегодня она была облачена в зловещий кроваво-красный плащ исо своей бархатной черной маской выглядела истинной пособницей сатаны. И оназамедлила шаги лишь на мгновение, чтобы дать Марко заметить ее присутствие (какбудто он мог не заметить!), а потом направилась к нему так стремительно, что онотшатнулся и отступил на шаг, и два, и три, попятился в лавку, а она наступалана него: вся в красном, с черным лицом, молча и неумолимо.

– Что… кто вы? – хрипло выдавил он и поперхнулся, когда рукаее потянулась к завязке плаща. Он думал, что увидит знакомый зеленый наряд, ивнутренне собрался, но ничто не помогло ему сдержать короткого пронзительногокрика, когда он увидел… увидел ее тело, облаченное в белую рубаху, такуютонкую, что женщина казалась обнаженной. Вся рубаха была испятнана кровавымипятнами, причем некоторые уже почернели, даже позеленели, как если быподернулись тлением, некоторые стали бурыми, словно были пролиты несколько днейназад, а некоторые алели свежей, еще влажной кровью.

Марко глядел, оцепенев, чувствуя, как ледяная рука ужасамедленно касается спины… но вот незнакомка начала медленно опускать маску, и ониспустил слабый, жалобный стон, понимая, что это еще не страх – самое страшноеему предстоит.

Маска упала, и белое, мертвенно-белое лицо глянуло на Маркоживыми, жгучими глазами. Слипшиеся от смертного пота пряди спадали на лоб, синиегубы дрожали не то в улыбке, не то в жалобной гримасе, щеки были измазаныземлею… землею той могилы, из которой она восстала и явилась за ним: незабывшая, не простившая преступления, унесшего ее в эту могилу… и кровьсочилась, неостановимо сочилась из раны у нее на шее.

Покойница простерла руки – ногти ее были изъеденычерно-зеленой гнилью, и Марко отпрянул за миг до того, как этиполуразложившиеся пальцы стиснули его горло. Из его пересохшего рта исторгсяслабый крик, глаза закрылись, колени ослабели – и он без чувств рухнул к ногамТроянды, которая и сама была почти без чувств и держалась только неутихающейжаждой мщения.

– О мадонна! Помогите! Спасите! Убивают! – раздался вдругслабый крик у нее за спиной, и Троянда обернулась так резко, что разлохмаченныйжуткий парик слетел с ее головы и накрыл лицо распростертого на полу убийцы. Ноэтого Троянда не заметила, потому что взор ее был устремлен на замызганноесоздание, замершее у входа.

При виде подведенных глаз, раскрашенных щек и струйки алойкраски, стекавшей из искусно укрепленного за ухом кожаного мешочка, кричавшаяпошатнулась, и Троянда подумала, что еще одно бесчувственное тело свалитсясейчас на пол. Помешать этому, впрочем, смог Луиджи (сегодня он по приказуТроянды оставался поодаль, потому что она хотела быть один на один со своейжертвой), вбежавший на крик и успевший подхватить тщедушную фигурку под локоть.Незнакомка вздрогнула так, будто ее хлестнули раскаленным железным прутом, и вужасе воззрилась на сердитое лицо Луиджи, разевая рот и явно готовясь сновазаорать что есть мочи.

И вдруг лицо ее сменило гримасу ужаса на выражение крайнегоизумления, причем точно таким, если не большим изумлением исказилось лицоЛуиджи, выкрикнувшего:

– Джилья! Клянусь ключами святого Петра! Да ведь это Джилья!Ты вернулась?!

Дверь в лавку распахнулась, и на пороге вырос один изаретиновских bravi.

– Синьор, синьора, прошу прощения! Стража идет, – проговорилон, запыхавшись. – Мы их задержим, но вам лучше скрыться.

– Как это скрыться?! – с негодованием воскликнула Троянда. –Но ведь я еще ничего не успела!

– В другой раз, – буркнул Луиджи, бесцеремонно подталкиваяТроянду к черному ходу. – У тебя еще будет возможность уходить этого малого досмерти, да он и так полумертв!

– Вот именно – полу! – прошипела Троянда, которую ототчаяния ноги не несли. Она никак не могла поверить, что столь тщательнопридуманный хитрющим Аретино спектакль вдруг рухнул, и когда? В тот миг, когдапочти свершился! И все из-за этой тщедушной замарашки, этой мерзавки, которуюЛуиджи почему-то не свалил ударом кулака, а назвал столь пышным именем [27] итащит за собой. – Куда ты ее волочешь? Это все она виновата! Черт ее принес такне вовремя!

– Волоку я ее с собой, потому что синьор не простит мне,если узнает, что я ее видел и упустил, – невозмутимо пояснил Луиджи, непереставая в тычки гнать Троянду из лавки. – А насчет явиться не вовремя… Онаиначе не может. Это ведь Джилья!

Маска Отмщения еще на полпути к дому Аретино смениласьмаской Милосердия: заморыш, которого Луиджи сначала волок за собой, а потом несна руках, вдруг посинел и начал задыхаться. Луиджи с ужасом смотрел, как Джильяс хрипом раздирает себе грудь, пытаясь впустить хоть глоток воздуха. Усекретаря Пьетро, всегда надменного и насмешливого, вдруг сделалось такоеиспуганное выражение, что именно его в первую очередь пожалела Троянда и, велевостановиться и положить девчонку прямо на ступенях, ведущих к маленькомуканалу, принялась смачивать тепловатой водой ее виски, растирать руки. Онараспустила шнуровку грязного корсета, давая несчастной вздохнуть свободно, иусмехнулась про себя: совершенно непонятно, зачем вообще Джилье носить корсет,она ведь плоская, как доска! Грудь ее напоминала два синеватых прыщика ипочему-то вызывала брезгливость, да и вся она была просто отвратительная как навид, так и на ощупь: грязная, потная, ребристая – воистину ребристая, ибо ребраи кости ключиц выпирали будто нарочно! Но не могла же Троянда бросить ее воттак умирать, потому и возилась она с Джильей, пока та не отдышалась и открыламутные, ввалившиеся глаза и перестала хватать воздух бескровными тонкимигубами. Но все же, когда Луиджи, подхватив девчонку, снова рысцой двинулсявперед, Троянда не удержалась и торопливо ополоснула руки в канале, чтобы смытьэто ощущение липкой грязи, оставшейся на ладонях. Поднявшись, она увидела, чтоогромные глаза Джильи, чья голова безвольно покачивалась на плече Луиджи,устремлены на нее. Троянда на миг устыдилась, но тут Джилья опустила веки исловно бы задремала. Может быть, она ничего и не видела.

Звуки потасовки, случившейся на Мерчерие возле лавки Марко,мгновенно потонули в праздничном гомоне карнавала, и Луиджи со своей ношей и сТрояндой, трусцой бегущей следом, без всяких помех добрались до палаццо Аретино– стоило только отыскать поджидавшую их гондолу. Вскоре она причалила кпарадной террасе, изящными уступами спускавшемуся в канал входу, но Луиджисердитым шепотом велел грести в обводной канал, к садам, окаймлявшим дворец.Баркайоло резким движением весла заворотил ладью влево… и тут Джилья снованачала умирать.