Вот и не стоило прибегать к надеванию личин без нужды. Темболее, и под гримом Сварог был неузнаваем. Верх-советник лично загримировалего, по выражению Мар-Кифая, под типичного провинциального самодура. Есть такоеповетрие в удаленных провинциях Короны – во всем, что безобидно и ненаказуемо,с вызовом идти наперекор столице. Если, скажем, в столицах носят короткиеплащи, то мы, дворяне дальних земель, будем щеголять в плащах, волочащихся поземле. Если в столицах входит в моду стиль поведения «Загадочная грусть»,взятый из нашумевшей синематографической ленты «Апсодерии», то мы, дворянедальних земель, будем напоказ шумны и безудержно веселы. Если в столицах бреютлица начисто, то мы, дворяне дальних земель, станем отращивать бороды лопатой,усы вразлет, волосы до плеч и кустистые бакенбарды…

Вот только разве без бакенбардов обошелся Сварог, гримируясьпод гостя из «мятежной» провинции.

Сварог спустился на первый этаж, свернул налево, следуя заслугой-проводником. Очутился в длинном коридоре, по всей длине которого, словногренадеры на посту, стояли огромные, в человеческий рост вазы с узкимигорлышками, покрытые затейливой росписью. Если верить словам верх-советника,такие вазы – последний писк дизайнерской моды. И, как и любой писк, вазы,разумеется, стоят неслабых денег.

Да и гостиная, дверь в которую с поклоном распахнул передСварогом вышколенный лакей, не отличалась спартанской простотой обстановки.Хорошо, признаться, живет верх-советник, зажиточно. И будь Сварог чуть помоложеи чуть менее опытен в делах житейских, непременно про себя удивился бы: «Нузачем ему при таких богатствах рисковать, ставить все на карту заговора? Живида радуйся!» Однако Сварог немножко пожил на этом свете и отлично понимал, чтоесли человек одержим такой страстью, как власть, то это навсегда, этонеостановимо, власти, как наркотика, нужно еще и еще, все больше и больше.Деньги, роскошь – все это несущественно, когда тебя сжигает изнутри жаждавласти…

Гостиная была оформлена в желтых тонах. И называлась оназело оригинально – Желтая гостиная. Еще в особняке наличествовали Синяя,Зеленая и Красная гостиные. Тоже, кстати, дань новомодному увлечению.Считалось, что для большего психического комфорта следовало выбирать гостинуюпод стать господствующему настроению. Сварог забыл спросить у верх-советника,какому настроению соответствует желтый цвет, но если судить по лицам ожидавшихприхода Сварога людей – не самому плохому на свете. Видимо, как раз передприходом «господина Ар-Сварга» верх-советник рассказал нечто уморительное, игости дома поднимались из кресел со спинками в виде лир, все еще продолжаяхохотать.

Согласно принятому в Короне этикету, Сварог раскланялся,приложив к воображаемой шляпе один лишь указательный палец. Ему отвечали темже, в полном согласии с принятым в хорошем обществе ритуалом. Помимоверх-советника Мар-Кифая в гостиной было еще два человека. Одного звалиРон-Гардар, другого – Пер-Дигостан. Первый был молод, энергичен ижизнерадостен, служил он при Храме в Службе Рвения, здешнем аналоге святойинквизиции, только пользующейся методами помягче. Второй господин был многостарше, дороден, вальяжен в каждом жесте и служил на поприще исторической наукив должности ректора столичного университета.

Сварог был обрисован этим людям как состоятельныйпровинциальный аристократ, которого от скучного прозябания в глухомани повелона сумасбродные идеи. Аристократ и возжелал, чтобы его имя всенепременногремело по Короне, а громче всего, конечно же, в столице. И прославиться он замыслилна синематографическом поприще, сняв ленту (непременно с продолжением) остранствиях по мирам. Богатый сумасброд желает сценарий написатьсобственноручно, а построить его хочет на достоверном материале, каковымпочитает не только исследования ученых мужей о загадочных и необъяснимыхявлениях, в которых можно заподозрить участие чужих миров, но и легенды,предания, мемуары, рассказы разных там мореходов и прочего бродячего люда и такдалее, вплоть до вырезок из бульварных газетенок.

Как говорится, чем бы дитя не тешилось, лишь бы денежкиплатило. Так думали люди, к которым обращался за помощью господин Ар-Сварг, и судовольствием брались за работу. А поскольку господина Ар-Сварга рекомендовалсам верх-советник, то трудились эти люди со всем усердием и скрупулезностью.Сварогу же оставалось только отделять зерна от плевел.

Увы, доселе попадались сплошные плевелы.

Сварог сел за стол, кивнул лакею, чтобы тот наполнил егочашку горячим иджиго (местным заменителем кофе, добываемым из зерен какого-торастения с замысловатым названием. Дерево сие, кстати, произрасталоисключительно на некоем острове Бошим, ну и понятно, что остров этот виделстолько войн, контрабандистов, пиратов и авантюристов, что любая порядочнаявоинствующая страна должна была бы немедля удавиться от зависти. На иджигоделались огромные деньги, на иджиго разорялись, возносились к лучам светскойславы и кончали жизнь самоубийством… Ну, это так, кстати).

Сварог закурил длинную, инкрустированную перламутром трубку.

– Любезнейшие господа, – сказал Сварог, выпустивпервое табачное кольцо. – Право же, я искренне рад, что судьба свела менясо столь образованными и умными людьми, и надеюсь на долгое, плодотворноесотрудничество. У меня большие планы, и в них для вас найдется место. Повеличайшему секрету скажу вам, что синематографический мир, в который я стольопрометчиво окунулся с головой, не знает слов «благородство» и «честь». Каждыйноровит выхватить изо рта у другого лакомый кусок. Нравы хуже, чем у людоедскихдикарей. Дабы прикарманить хорошую идею, синематографические люди пойдут налюбое преступление. Да, да, господа, на любое! Поэтому я надеюсь, наш разговоростанется между нами?

Гости закивали с величайшим энтузиазмом – надо полагать, безтруда уловили подтекст, скрытый за словами о любых преступлениях.

– Признаюсь вам как родным, – Сварог по-свойскиподмигнул собеседникам и продолжал нести: – с отроческих лет мне не дает покоясия загадочная тайна. Впервые я услышал о чужих мирах от своей няни Ар-Родиони,и тайна эта захватила меня всецело. Конечно, я довольно скоро перестал верить вдействительное существование иных миров, кроме нашего, но тоска по нимосталась… Вот и я надумал избавить себя от сей тоски, создав видимость чужогомира с помощью возможностей, что открывает нам синематограф. Трилогию… или дажететралогию думаю назвать как-нибудь так… «Миры и войны» или «Война миров».

Кивками и мимикой гости выказали одобрение.

– Теперь, господа, я превращаюсь в слух. Я вижу у вас ссобой записи, – Сварог показал на пухлую папку дорогой кожи с золотымгербом университета, лежащую на столе перед ректором Пер-Дигостаном (передмолодым инквизитором Рон-Гардаром тоже лежала папка, только малостьпотоньше). – Но я предпочел бы прежде, чем сесть за чтение, услышать отвас лично о проведенных изысканиях, чтобы иметь возможность что-то уточнить, очем-то спросить. Давайте приступим. Кто начнет первый?

– Могу я, если уважаемый ректор не возражает! –выдохнул молодой священнослужитель с азартным лицом.