– Госпожа…

– Дослушай меня, Галена, – перебила пожилую женщину Федра, – прощаю, всё, – продолжила хозяйка Тритейлиона, – потому что в эти страшные дня я поняла, как дорог он мне, хотя знаю – он уже не любит меня.

– Это не так, госпожа, – мягко возразила служанка.

Но Федра лишь покачала головой.

– Он почитает меня как жену, как мать своих детей, но не как женщину, не как любовницу…

Федра замолчала, она сидела в кресле подперев голову рукой, взгляд её был устремлён в открытое окно, за которым переливался всеми красками весны цветущий сад. Галена вздохнула, ей нечего было возразить своей госпоже, нечем её утешить. Многие мужья, обеспечив себя наследниками не считали нужным посещать супружеское ложе.

– Что пишет господин Идоменей о возвращении в Тритейлион? Скоро ли ждать его? – спросила Галена, пытаясь отвлечь Федру от грустных мыслей.

– Времени не назначил, приедет, когда закончит дела в городе, – задумчиво произнесла Федра, – Ах! Ещё эта война! Я совсем забыла про неё за нашими заботами… Затаскают Идоменея государственные мужи по своим собраниям.

– Госпожа, вы не забыли, что андрон пострадал от упавшего на него дерева?

– Помню об этом, Галена, – кивнула Федра и вздохнув продолжила, – жаль, что Нисифор болен, боюсь, что Зел не сумеет быстро устранить все разрушения, у него совсем нет опыта в таких делах.

Федра поднялась с кресла и подойдя к окну посмотрела в сторону андрона, затем обернувшись к Галене сказала:

– Не пойти ли нам к андрону, после дневной трапезы, чтобы осмотреть его? Позови-ка Клитию, пусть подаёт обед.

Клития за время болезни Нисифора осунулась и похудела от переживаний. Федра слегка коснулась щеки девушки, когда она ставила перед ней поднос с едой. Рабыня грустно улыбнулась в ответ. Хозяйка Тритейлиона последнее время была особенно ласкова с девушкой, ощущая некое духовное родство с ней, ведь Клития тоже любит своего Нисифора, не смотря, ни на что.

– Где твоя подруга?

– В саду, госпожа. Хотите, чтобы я позвала её?

– Не сейчас. Присядь, – Федра указала рабыне на скамеечку для ног, – лучше расскажи, ты была у Нисифора? Скоро ли выздоровеет наш управляющий?

Хиона в полном одиночестве бродила по саду, аллеи которого несмотря на прекрасную погоду были пусты. У госпожи, занятой делами поместья, не было времени на длительные прогулки. Клития в любую свободную минутку бежала в посёлок рабов, чтобы узнать о здоровье Нисифора. Даже около нового особняка никого не было, все работы по его обустройству были прекращены до устранения последствий непогоды. Удивительно, но этот дом единственным во всём поместье никак не пострадал от дождя и урагана. Хиона убедилась в этом, обойдя вокруг дома и внимательно осмотрев его. Толстые ставни закрыты, как и массивная резная дверь, видимо бешеные порывы ветра не смогли причинить им ни малейшего вреда. Крыша тоже по всей видимости цела, ни одной упавшей черепицы девушка не заметила. Она присела на широкие нагретые солнцем ступени особняка, чтобы полюбоваться гладкой поверхностью ярко-синего моря, видневшегося внизу. Высокий обрыв нависавший над берегом был ещё не укреплён и ничем не огорожен. Всем жителям поместья строго настрого запрещалось приближаться к нему. Хионе вдруг захотелось пойти к обрыву, чтобы всмотреться в таинственную манящую морскую пучину. Девушка начала было обдумывать, как пробраться к краю обрыва, не вызвав при этом его обвала. Если попробовать осторожно добраться ползком… Нет! Хиона повела плечами, освобождаясь от странного оцепенения охватившего её. Что-то с нею не то происходит последнее время… Она испытывает вину перед Клитией, перед госпожой и перед Нисифором, который ждёт, когда она придёт проведать его. Разве не должна невеста сидеть у постели своего занемогшего жениха ловя каждый его вздох? Должна! Все знают, все ждут от неё этого! А она, едва проснувшись, убегает в сад, чтобы побыть в одиночестве и найти ответы на мучавшие её вопросы. Почему в бездонную пучину ей легче заглянуть, чем в глаза жениха? И ещё, смогла бы она открыть своё сердце Нисифору, если Клития не была влюблена в него? Ох! Не разобраться ей во всём этом! «Мудрая богиня, молю тебя! Помоги, как обещала!» – шепчут губы юной рабыни.

____________________________________________________________________________________________________

Вечноулыбающаяся – эпитет Афродиты.

Антэрос – бог, мстящий тем, кто отвергает любовь и насмехается над чувствами влюблённых.

Киприда – эпитет Афродиты, означающий место её рождения – о. Кипр.

Трапезит – банкир, ростовщик.

Стратег – главнокомандующий.

Полемарх – военачальник.

Эол – бог ветров.

Борей – северный ветер.

Эвр – восточный ветер.

Зефир – западный ветер.

Асклепий – бог врачебного искусства.

Этим утром на агоре было не протолкнуться. Городская площадь Прекрасной Гавани, зажатая с четырёх сторон: храмом, зданием буле*, гостиницей и стоей*, не могла вместить всех желающих. Проулки и подступы вокруг агоры тоже были заняты людьми. Лавочники закрыли свои лавки – зная, что торговли сегодня не будет. Ремесленники и подмастерья, сняв с себя прожжённые и запачканные передники, спешили на агору. На ней с хмурыми лицами уже стояли земледельцы, их можно было узнать не только по коричнево-зелёной одежде, но и по успевшей потемнеть и обветриться на солнце коже. Философы, преподаватели гимнасия, мелкие менялы, писцы, матросы, актёры, музыканты и прочий люд, всех профессий и сословий пришли на утреннее собрание. Эфебы* – все как один по-военному коротко стриженные ждали, что стратег сегодня объявит о начале войны с Херсонесом. Молодые люди надеялись, наконец, применить на практике все те навыки, которым были обучены в гимнасие и военном лагере. Прямо перед крыльцом Городского Совета собралась местная знать и богатые ксены*. Разноцветными поплавками мелькали в тёмно-сером людском море калиптры* уличных девиц. Вездесущие лоточники, предлагая свой товар лезли в самую людскую гущу, больно задевая краями деревянных коробов всех, кто попадался им на пути. На лоточников сыпались проклятия и кое-где даже завязались потасовки. Кто-то громко ругался, кто-то звал агоронома*, в обязанности которого входило следить за порядком на городской площади. Толпа скоро вытолкала разносчиков с коробами, и они, усевшись на ступенях стои, принялись беззастенчиво разглядывать закутанных в цветные химатионы горожанок. Женщины Прекрасной Гавани, как положено добропорядочным эллинкам, во время народных сходов держались обособленно. Они, в отличии от мужчин, не имели права голоса на Народных собраниях, но желая быть в курсе важных событий, часто собирались у стои. Дневной бриз, дувший с моря шаловливо срывал с женских голов накидки, раздувал подолы хитонов, распахивал широкие рукава ионийских хитонов, обнажая молочно-белую, ещё не тронутою загаром кожу рук. Под наглыми взглядами лоточников, которые набирались из разного сброда: ни к чему не пригодных рабов и городской бедноты, седоволосые матроны недовольно поджимали губы, а молодые женщины стыдливо опускали ресницы.