Однако это было совершенно бессмысленно, ведь ничего больше нельзя было вернуть в привычное русло. До самого полицейского участка – сорок минут пути – мы почти не говорили.

По прибытии я выбралась под мягкое июньское солнце, постояла, опустив глаза, и вскоре почувствовала, как Нари дотрагивается до моего плеча.

- Андреа, я понимаю, что настал не самый простой для тебя период…

- Нет! – тотчас ощетинилась я. – Пусть ты теперь думаешь про меня по-другому, но в моей жизни ничего не изменилось! Я в порядке!

Аббадон неожиданно выплыл из-за моего плеча, нарочито вальяжно стрельнул алыми глазами, будто желая напомнить о своем присутствии, однако я успела закончить свою тираду прежде, чем засомневалась в ней. Нет, конечно, многое изменилось. Я с радостью поплакалась бы Рене или даже Франциско, не будь он последним негодяем на земле, а вот жалость со стороны Нари почему-то была мне в тягость.

- По-другому? – он посмотрел с удивлением. – Я не хотел для тебя этой участи, но вовсе не изменил свое отношение к тебе. Мне приходилось работать с разными симбионтами, и среди них были очень порядочные, приятные и законопослушные экземпляры. Сейчас ФБР не ведет за ними слежку. Они изредка приезжают отмечаться и живут в свое удовольствие.

- Прекрасно. Тогда давай поскорее покончим с этим, чтобы и я начала жить в свое удовольствие.

Нари продолжил вести увещевательные беседы, призванные, должно быть, снять с меня напряжение и убедить в безопасности, но действовали они слабо. Во-первых потому, что я почти не сомневалась: он говорил подобные слова каждому симбионту, которого собирался поставить на учет. Во-вторых, мне попросту не хотелось верить снова. Он прошел сквозь чешуйчатое туловище Аббадона, поднимаясь по лестнице, – я не могла проделать то же самое и сделала вид, что ступени с правой стороны нравятся мне больше, чем с левой. Столкновения с демоном в узких пространствах на глазах у посторонних частенько вводили меня в состояние смятения, но Нари не оборачивался, а потому не замечал мою необычную ломаную траекторию.

- Твои мысли доказывают несостоятельность человечества как разумного вида. Ты противоречишь сама себе.

- Умолкни, - шепотом бросила я Аббадону.

К счастью, Нари не услышал.

Временное пристанище Джованни Махоуна располагалось на последнем, шестом этаже. Отец работал на пятом, и выше я никогда не поднималась. Последний пролет лестницы был светлым, очень чистым, будто по нему вообще редко ходили; преодолев его, мы очутились в таком же чистом коридоре. Я вновь едва не врезалась в Аббадона, то плетущегося позади, то подрезающего меня на поворотах, и сделала очередной зигзаг. Нари открыл вторую по счету дверь. В этом незнакомом кабинете были большие окна, а за ними, как жирные рыбы в аквариуме, плавали рыхлые облака. К вечеру они сделались тяжелыми и горбатыми, налились чернотой, предвещая дождь, который удушливый Даллас ждал с нетерпением. Я перешагнула порог и сразу встретилась с цепким взглядом человека, которого Нари называл старшим помощником директора ФБР. У него были сухие, привыкшие командовать губы, крупный орлиный нос и блеклые узкие глаза. Возраст не поддавался точному определению, колебался между значениями четвертого и пятого десятков. Нари поприветствовал его рукопожатием, что-то коротко и тихо сказал ему и вышел за дверь.

- Присаживайтесь.

Я послушно устроилась на самом краешке стула, стараясь не выдать свое волнение. Мне не понравилось, что Нари покинул кабинет, хотя он предупреждал, что беседовать с Джованни мы будем наедине.

- Андреа Фишер, я правильно запомнил? Вы представляете, для чего вас вызвали?

- Да, кажется…

На рабочем месте у Джованни царил безупречный порядок – он спрятал последнюю папку, с которой работал, в выдвижной ящик стола, и теперь перед ним остались лишь записная книжка в твердом переплете, да закрытый ноутбук.

- Чтобы нам с вами скорее найти общий язык, - он вытянул руку. – Позволите?

- Зачем? – вырвалось у меня.

Это явно не была попытка поздороваться: ладонь лежала горизонтально, точно он просил мою руку для поцелуя или требовал что-то вернуть.

- Чтобы увидеть вашего компаньона, - спокойно ответил Джованни.

- А-а, - односложно буркнула я, хотя ничего в голове моей не прояснилось. Как он собирался посмотреть на Аббадона, будучи обычным человеком? – Пожалуйста.

Я подержалась за его горячую руку и отпустила. На всякий случай обвела напряженным взглядом кабинет, однако ничего в нем не изменилось. По-прежнему напротив сидел Джованни, порхал под потолком Аббадон, и все. Мужчина спокойно, даже безразлично, покосился на моего демона.

- Благодарю.

- А вы?.. – вдруг из-за стола высунулась лоснящаяся голова с острыми ушами. – Вы – симбионт?!

Черный как смоль крупный доберман внимательно уставился на Аббадона и повел острым подбородком – опустил его. Кровавые глаза не позволили мне предположить, что передо мной обыкновенная собака.

- Да, мисс Фишер, но сегодня речь пойдет не обо мне. Мельхом! – ледяным тоном скомандовал Джованни.

Оскалившись, доберман вновь разлегся где-то под столом так, что его перестало быть видно. Несколько секунд я безуспешно вытягивала шею, пытаясь зацепиться глазами хотя бы за его диковинную косматую макушку, а затем с живым интересом обернулась на Аббадона. Домашних питомцев мы не заводили с тех пор, как погиб наш волнистый попугайчик: после его смерти двенадцатилетняя Рене плакала несколько дней, и папа, порядком испугавшись ее слез, не решился брать нового.

- Даже не мечтай, - разгневанно рыкнул демон.

Я тотчас потупилась – глупо было ожидать, что и он согласится хотя бы ненадолго обернуться собакой. Зато взгляд Джованни, прежде безразличный и неподвижный, неожиданно тронуло любопытство. Он придвинул ближе свое кресло.

- Ваш контакт с камнем случился пятого июня?

- Да, четыре дня назад.

- Вы уже пользовались способностями своего компаньона?

- Нет.

- Не нужно обманывать. Покажите руки, - я подчинилась. Он еле заметно нахмурил редкие брови. – После нашей беседы я попрошу вас пройти в соседний кабинет, где агент Кирби осмотрит ваше тело.

Я пожала плечами. Наверное, сам Джованни не имел права требовать у меня снять футболку, а безликая Кирби была женщиной.

- Простите мое недоверие, - внезапно смягчился он. – Новоиспеченные симбионты часто врут, боясь признаться, что уже заимствовали у компаньона какие-либо его силы, хотя, подчеркну, в этом нет ничего страшного. Мы не наказываем за естественную любознательность. Итак, продолжим, - он что-то отметил в записной книжке. – Испытываете ли вы страх в связи с присутствием…

- Нет.

- Конечно, - медленно протянул