в моих контактах под именем Франциско. Начеркала с ожесточением, словно надеялась таким образом ему отомстить. Джованни жадно уставился на лист бумаги своими блеклыми глазами, будто собирался сейчас же выучить их наизусть, и позволил себе оторваться лишь на секунду, чтобы напомнить мне про медицинский кабинет на первом этаже.

- Идите. Риверс вас проводит. Потом можете быть свободны… - я спешно поднялась с места, - на сегодня.

Нари закопошился, выискивая в куче подписанных мною документов какой-то определенный. Мне стоило больших усилий воздержаться от подталкивания, так сильно хотелось покинуть удушливый кабинет начальника штаба.

- Еще, Андреа, - голос Джованни остановил меня у самой двери. – Если Франциско объявится, свяжитесь с кем-нибудь из агентов. Можете позвонить отцу, и он нас соединит. Попробуйте договориться с ним о новой встрече. По неофициальным данным он виновен в гибели семидесяти человек. Надеюсь, это значит для вас то же, что и для меня. Преступники, тем более убийцы, обязаны сидеть в тюрьме.

Глава 12

Как выяснилось позднее, Нари знал, что отделом по борьбе с симбионтами руководит такой же симбионт. За месяц до войны Джованни Махоун, служивший тогда в должности помладше и занимавшийся охраной вице-президента, познакомился в штате Колорадо с начитанным доброжелательным коллекционером, представившимся именем Питер. После контакта со «слезой Преисподней» Джованни плохо себя почувствовал, вызвал такси, однако до гостиницы, в которой временно проживал, не добрался: потерял сознание на полпути. Очнулся он в обители Питера, где тот объяснил ему, что с ним случилось и кем он теперь является. Сбежал Джованни спустя четыре дня, выяснив, что его новый знакомый, показавший ему редчайший камень – виновника произошедших с ним изменений, - задумал травлю бесперспективных, и, вернувшись домой, принялся кропотливо изучать способности своего демона. На это у него ушло чуть больше двух месяцев. Затем он предоставил штабу всю информацию о симбиозе, которую сумел раздобыть путем рискованных экспериментов над собой же, и предложил помощь в розыске и задержании агрессивных симбионтов, в чем весьма преуспел и за что был награжден Медалью Почета.

Биография у Джованни была героическая, и мне бы восхититься ею, как восхищался Нари, однако я еще долго не могла отделаться от странного гадкого ощущения в ладонях после встречи с ним. На контрасте с благожелательной Мерилин, искренне беспокоившейся за всеобщую безопасность или хорошо сыгравшей эту беспокоящуюся роль, он казался сухим, недобрым и заинтересованным исключительно в своих победах.

После возвращения из участка мы с Нари еще час простояли у моего дома, и он подбадривал и улыбался гораздо больше обычного. Гораздо теплее, чем утром. Один раз я, забывшись, открыто посмотрела на Аббадона, а затем быстро и виновато опустила глаза, хотя Нари отреагировал на этот взгляд с профессиональным равнодушием.

- Ничего, Андреа.

- Ты даже не спросишь, как он выглядит?

- Я читал описания в информативном справочнике, составленном Джованни, - пожал плечами он. – Они высокие, крылатые, мало чем похожие на нас, хотя умеют принимать разную форму.

- Да… - я поморщилась. – Насчет формы… что будет моему отцу за материалы, которые уничтожил Франциско?

- Ничего серьезного. Это больше моя оплошность, чем его, и никто его не винит. Мы проходили специальную подготовку, а мистер Фишер – нет.

На прощание мы впервые обнялись. Я пристроилась макушкой к его подбородку, но от усталости почти ничего не почувствовала, хотя ждала этого момента очень давно. В животе еле заметно всколыхнулось и мгновенно улеглось; жаль, что все случилось именно сегодня, когда не осталось сил ни волноваться в предвкушении, ни радоваться.

Отец появился в коридоре сразу, как расслышал щелчок замка. Угрюмо поинтересовался, как прошел экзамен.

- Я же утром сказала, что сегодня мы только готовимся, - озадаченно отозвалась я, закрывая за собой дверь. – Ты извини, что я припозднилась…

Он быстро качнул головой, расплылся в широкой улыбке и бросился на кухню. Как оказалось, снова варить мне кофе. Я проводила его подозрительным взглядом. Если забывчивость вполне можно было списать на тяжелый рабочий день, то столь резкой перемене настроения объяснений не находилось. Я только-только наклонилась, чтобы развязать шнурки, да так и замерла от ужаса в полусогнутом положении. Он проверял! Проверял, действительно ли домой явилась его дочь, еще с утра предупредившая, что экзамен будет только завтра, и обрадовался, когда проверка была успешно пройдена. В очередной раз обозлившись на Франциско, я побрела в комнату, надеясь за безмятежной болтовней с сестрой позабыть весь этот долгий и сложный день, как ночной кошмар.

Следующие две недели тянулись крайне медленно, хотя я не давала себе ни часа на передышку, усердно готовясь к экзаменам. Один за другим они покорялись мне, а в перерывах между учебой я проявляла небывалую активность, напрашиваясь на прогулки с Рене и ее друзьями или собирая под разными предлогами своих, - Дэйзи и Анна были этому только рады. Таким образом хотя бы при свете дня у меня не оставалось времени на тягостные мысли. С Нари и отцом я, напротив, старалась общаться реже, потому что оба они вели себя так, будто у меня диагностировали неизлечимую болезнь: были шелковыми, излишне веселыми и готовыми во всем потакать.

- Хватит, прошу тебя! Я прекрасно себя чувствую! Не пользуюсь способностями демона, не страдаю и не нуждаюсь в опеке!

- С чего ты взяла, что я тебя опекаю? – удивился Нари. – С недавних пор ты слишком остро на все реагируешь и видишь в моих действиях то, чего попросту нет.

- Извини.

- Думаешь, Джованни поручил мне следить за тобой? – я неопределенно пожала плечами, и Нари испустил тяжелый вздох. – Нет, Андреа. Не все твои друзья пытаются тебя использовать.

За эти две недели я научилась не вздрагивать, просыпаясь по утрам и видя под потолком крылатую фигуру Аббадона. Научилась слушать его, не отвлекаясь от повседневных дел, и твердо осознавать его существование, – в самом начале меня периодически посещали приступы страха, что демон является лишь призрачной тенью моего собственного безумия. Они особенно набирали силу, когда сквозь него беспечно проходили Рене и отец и смеялись, останавливаясь на уровне его когтей, – тогда я пугалась, что встреча с Джованни была ненастоящей, и нет никакого учета для симбионтов, а у меня действительно психическое расстройство, о котором все специально умалчивают. К счастью, приступы такие случались редко, – чтобы избавиться от них, я каждый раз вспоминала стайку детей, разглядевших во Франциско