– Ты меня уже достала! – мужчина побагровел исдвинул густые брови. – Не забывай, что играешь с огнем…

Он не успел закончить фразу, потому что во внутреннемкармане пиджака зазвучала мелодия из фильма «Бумер». Вытащив мобильный телефон,он поднес его к уху и коротко поздоровался. Довольно долго слушал своегособеседника, наконец, поблагодарил его и спрятал мобильник. После этогоразвернулся всем корпусом к Дине Михайловне и, клокоча от бешенства, процедил:

– Нашли твоего парня. Мне только что отзвонилсянадежный человек из милиции… можешь получить своего специалиста по наружномунаблюдению!

– Геннадий арестован? – забеспокоилась ДинаМихайловна. – Где он?

– На Боткинской.

– Это отделение милиции?

– Нет, это не отделение милиции! Это морг! Твой Геннадийпоступил туда еще вчера, просто не сразу его опознали.

– Геннадий в морге? – Дина побледнела. – Чтос ним?

– Что за дурацкий вопрос? С гриппом или ангиной в моргне привозят! Пуля у него в голове, вот что! – сообщил мужчина снеобъяснимым злорадством. – Если тебя интересует калибр и вид оружия –могу уточнить через своего человека, исключительно для тебя…

– Пожалуйста, не надо этих подробностей, – Динаеще больше побледнела, ее лицо приобрело болезненный желто-зеленый оттенок.

– Эй, – насмешливо проговорил мужчина, – тебячто – тошнит? Тогда выматывайся из машины! Имей в виду – салон чистили толькосегодня утром!

– Не беспокойтесь за свой салон, – Дина Михайловнавзяла себя в руки, – лучше скажите – что за женщины приходили в «Райскийсад»? Геннадий пошел за ними – и вот чем это кончилось! – Сказано тебе – яникаких женщин в галерею не присылал! Пока не выяснится, что случилось сОксаной и куда делась партия товара – никаких клиентов! Все операции временноприостановлены! А твой Геннадий поплатился за собственную глупость. И за твоютоже… наружное наблюдение – это занятие не для любителей!

Жанна подперла рукой подбородок и внимательно посмотрела насидящего напротив мужчину. Точнее, он не просто сидел за столом, он ел. Елприготовленный Жанной Завтрак. Вот именно, Завтрак с большой буквы. И непотому, что еда была обильна, а потому что, во-первых, Завтрак этот приготовилаЖанна для своего любимого и единственного мужчины, а во-вторых, Жанна очень иочень старалась.

Раньше она не придавала большого значения еде. То естьприятно было, конечно, поесть в приличном ресторане или у мамы БеатричеЛевоновны, которая готовила просто божественно, это признавали все безисключения. Но приходилось все время думать о фигуре, хотя Жанна была худа, какгладильная доска, как с неудовольствием замечала ее мама, которая сама былавесьма внушительных размеров и нисколько этого не стеснялась.

На завтрак Жанна ела обычно какой-нибудь обезжиренныййогурт, половинку грейпфрута и сухарик из ржаной муки с тмином. Разумеется,нечего было и думать кормить этим своего обожаемого Ашотика. Жанна так называлаего не только в мыслях, ей нравилось вслух выговаривать его имя.

– Ашо-отик… – в конце губы сами растягивались вулыбку.

И сегодня с утра, пока любимый спал, утомленный их бурными ласками,Жанна живенько смоталась на рынок и притащила оттуда кучу продуктов, среди них– одиннадцать видов пахучих пряных трав и армянский сыр лори. Потому что ееАшот – это не тот среднестатистический мужчина, который удовлетворитсязавтраком из яичницы с наструганными туда сосисками, да Жанна умерла бы состыда, подавая ему такое!

Итак, Жанна тонко нарезала свежие белые грибы, которыевыбрала там же, на рынке. Хорошо, что сейчас сентябрь, мимоходом подумала она,все свежее. Пока грибы тушились в сметане, Жанна старательно нарезала луктонкими колечками и обжарила его в масле до золотистого цвета. Сверившись сбумажкой, на которой она вчера записала рецепт, продиктованный матерью, Жаннатщательно взбила яйца со сливками и приготовила из них два омлета, после чегопрослоила их ароматной грибной начинкой и, посыпав сверху тертым сыром, запеклав духовке. К омлету она подала завернутый в тонкий лаваш сыр лори с нарезаннойзеленью.

И вот теперь она внимательно наблюдала, как возлюбленныймужчина поедает все это великолепие. Вот он положил кусок в рот, и сердце Жаннызабилось в тревожном предчувствии – вдруг ему не понравится? А что тогдаделать? Японские женщины в таком случае немедленно лишают себя жизнипосредством харакири. Жанна тоже могла бы, рука у нее не дрогнет, да и зачемжить, если Он не одобрит ее кулинарных стараний? Но вот вопрос – где взять нождля харакири. Собственно, ножей-то на этой кухне было множество, на все случаижизни. Но все же Жанна подозревала, что ножа для харакири не найдется. Пока онапредавалась тревожным раздумьям, любимый мужчина прожевал кусок омлета, и налице его появилось вполне благодушное выражение. У Жанны тотчас отлегло отсердца – ему понравилось!

– Ты молодец, девочка, – сказал Ашот своим мягкимбаритоном и отправил в рот следующий кусок.

Жанна тотчас почувствовала себя на вершине блаженства.Усилием воли она отвела глаза, чтобы не мешать любимому человеку спокойнозавтракать.

Они находились все в той же квартире на Мойке. Ашот сказал,что купил эту квартиру для того чтобы, приезжая в Петербург по делам, жить не вгостинице, а дома. С трогательной улыбкой любимый признался ей, что любитзавтракать по-домашнему, на кухне, оттого и устроил все так уютно, и кухнюсделал не очень большой. Кухня была действительно не слишком большая – метровдвадцать, как навскидку определила Жанна, и вся уставлена массивными шкафами изрезного дуба. В простенках висели медные чеканные изображения персонажей изоперы «Аида» – любимой оперы Ашота, как знала Жанна. Вчера вечером они ужепрослушали эту оперу в записи.

Откровенно говоря, Жанна не слишком любила классическуюмузыку. Это Катерина у них была большой специалист в этом вопросе, вечнонапевала какие-то арии и бегала в филармонию на концерты. Иногда, конечно,чтобы расслабиться, Жанна ставила в машине кассету с каким-нибудь Моцартом. Но,с другой стороны, на наших дорогах не больно расслабишься – живо в авариюпопадешь, так что Жанна классику не слишком уважала. Иное дело – опера, оперуЖанна просто терпеть не могла. Эти толстые примадонны вечно поют, сложив наживоте руки коробочкой. Но Ашот с таким искренним упоением подпевал оперномухору:

– К берегам священным Нила… там-пам-пам…

«Раз ему нравится, значит, и я полюблю оперу», –подумала тогда Жанна.

Еще в кухне была огромная хрустальная люстра на двенадцатьрожков, золоченые краны, а вся бытовая техника встроена и надежно упрятана поддубовые дверцы. Двери были двойные, шикарные, в них вставлены витражи,изображающие опять-таки каких-то египетских воинов в полном боевом облачении ицветы лотоса. Над дверьми висел бронзовый индийский гонг.

Тут Жанна заметила, что Ашот уже почти доел, и вскочила,чтобы сварить кофе. Насчет кофе она была спокойна, потому что как всякаяармянская женщина относилась с большим трепетом к приготовлению этого напитка ис детства была приучена его готовить. Да и у Ашота был, разумеется, полныйнабор привезенных из Ливана джезв самого разного размера – от крошечной,величиной с наперсток, до большой, на четыре чашки.