– Да ты что? С Вадькой? Да я ее убью! И его убью! Нет,ты мне точно не заливаешь?

Ирина не стала дальше слушать и решительно прошла миморазноцветной девицы, волоча за собой вяло упирающуюся Катерину.

– Ты сама хотела поговорить с этой Куницыной, а теперьупираешься!

– Нет, но до чего люди интересно живут! –пробормотала Катя, обернувшись на разноцветную секретаршу. – Какиестрасти! Какие чувства!

– Тебе мало приключений? – недовольно проговорилаИрина, сворачивая по коридору налево. – Вспомни историю с Геннадием…

– Ой, только не это! – Катя вздрогнула. – Какты не понимаешь, это совсем другое…

Из полуоткрытой двери, мимо которой они проходили, выскочилвсклокоченный мужчина в клетчатом пиджаке и прокричал кому-то невидимому:

– Пускай подают в суд! Нет, пускай они подают в суд, амы над ними посмеемся! Хорошо, если судить будет Сукалова, она за нас в огонь ив воду! А если Сергачова, в лучшем случае они высудят пару тысяч!

Увидев подруг, он резко остановился и осведомился:

– Вы по претензиям? Насчет клеветы? Это в семнадцатуюкомнату, к Полканскому. Только его сегодня нет, его никогда не бывает до пяти ипосле четырех…

– До пяти и после четырех? – удивленнопереспросила Катерина. – А когда же он все-таки бывает?

– Сами удивляемся, – клетчатый мужчина пожалплечами, – умеют же некоторые устроиться…

– Но вообще-то мы не к нему, – вступила в разговорИрина, – нам нужна Елена Куницына.

– Куницына? – недоверчиво проговорил мужчина имашинально пригладил ладонью волосы. – По поводу морального урона? Но этовсе равно к Полканскому!

– Не по поводу урона, – заверила его Ирина, –у нас для нее материал. Очень интересный, можно сказать эксклюзивный…

– Да? – мужчина оживился. – А зачем вамКуницына? Давайте мне ваш материал, я и сам могу кого угодно оклеветать… тоесть о чем угодно написать…

– Да нет, нам нужна именно Куницына, – несдавалась Ирина, – нас направили к ней…

– Девятая комната, – разочарованно проговорилклетчатый, – только она сейчас, скорее всего, курит. Она все время курит,когда не пьет кофе.

Мужчина исчез за дверью, а подруги двинулись дальше покоридору.

Вскоре коридор сделал резкий поворот, и они оказались в яркоосвещенном холле, где вокруг искусственной пальмы в непринужденных позахрасположились несколько газетчиков с зажженными сигаретами. Поскольку толькоодна из присутствующих была женщиной, высокой худой брюнеткой с длинным носом,то именно к ней и направились подруги.

– Вы случайно не Елена Куницына? – осведомиласьКатя, которой по сценарию отводилась активная роль.

– Ну, допустим, – отозвалась брюнетка,подозрительно поведя носом и стряхнув в кадку с пальмой пепел ссигареты, – а что мне даст это чистосердечное признание?

– Дело в том, что я – пресс-секретарь и пиар-менеджерписательницы Ирины Снегиревой, – Катя с некоторым трудом произнесла этузаранее заготовленную фразу и облегченно перевела дыхание. – Ну, и… вобщем, Ирина могла бы дать интервью вашей газете… вот по этому поводу я ихотела с вами поговорить.

– Интервью? – с интересом переспросилаКуницына. – А что кроме интервью ваша Ирина могла бы дать нашей газете имне лично?

– Что? – Катерина удивленно захлопала белесымиресницами. – Что вы имеете в виду?

– Какая-то вы непонятливая, – Куницына усмехнуласьи поднесла к губам тонкую сигарету, – пиар-менеджеры должны схватыватьтакие вещи на лету…

– Екатерина на испытательном сроке, – вступила вбеседу Ирина, выдвинувшись из-за плеча подруги, – и я думаю, она невыдержала испытания. Так что придется завтра же ее уволить. Позвольтепредставиться. Я и есть Ирина Снегирева.

– Да? – корреспондентка окинула ее с ног до головыдолгим изучающим взглядом. – Допустим. И что лично мне дает это вашечистосердечное признание?

– Думаю, мы договоримся, – Ирина понизилаголос, – мне посоветовала обратиться к вам Майя…

– Ах, Майя! – Куницына улыбнулась такой кислойулыбкой, как будто раскусила целый лимон. – Надеюсь, у нее все в порядке?

– Выглядит ужасно, муж от нее ушел, и вообще массанеприятностей… – выпалила Ирина, придвинувшись как можно ближе ккорреспондентке.

– Ну, это не новость! – проговорила та, но взглядее при этом явно потеплел. – Так ты говоришь, хочешь в нашей газетенкеотпиариться? Тебе что больше подходит – сироп или помои?

– Не поняла, – удивленно переспросилаИрина, – что?

– Ну я просто не могу, до чего все непонятливые! Мыможем тебя разрисовать розовыми красками, сделать из тебя ангела, мать Терезу –написать, какая ты замечательная жена и мать, как ты подкармливаешь бездомныхкошечек и собачек, как обожаешь детей и все такое прочее, просто бланманже вшоколаде, а можем, наоборот, облить помоями – и наркоманка ты, и лесбиянка, исобственную сестру из ревности облила кислотой…

– И что – на это кто-то соглашается? – ужаснуласьИрина.

– Еще как! Сразу тебе скажу, что помои стоят дороже, ноони гораздо действеннее!

Журналистка со вкусом затянулась, округлила рот, выпустиладым аккуратным колечком и небрежным тоном спросила:

– Помните историю с Глафирой? Моя работа!

– С Глафирой? С какой Глафирой? – машинальнопереспросила Ирина и тут же поняла, что сморозила глупость. Куницына взглянулана нее с насмешливым удивлением, как на дикаря, впервые в жизни увидевшегозубную щетку и не представляющего, для чего нужен этот странный предмет.

– Как с какой? С певицей Глафирой! Это сценическийпсевдоним Анюты Гуськовой… объясняю для необразованных. Так вот, слышали,небось, какой вокруг нее был шикарный скандал? Что она увела любовника усобственной дочери… а потом они с дочуркой подрались на тусовке, выдрали друг удруга волосы, и Глафира попала в ближайшее отделение милиции? Да еще там у неенашли партию кокаина? Так вот это – моя работа!

– Ну… да… что-то такое, кажется, слышали… –неуверенно проговорила Катерина.

– Что-то такое слышали! – насмешливо повторилаКуницына и повернулась к Ирине. – Где ты откопала такое чудо? Пиарщикдолжен в таких слухах вариться, как свекла в украинском борще! Он должен знатьто, о чем еще и не говорят! О чем еще даже не думают!

– Я ее уже уволила, – решительно подтвердилаИрина, – так что – это все действительно ты придумала?

– Придумала! – журналистка кривоусмехнулась. – Слухи не придумывают! Их создают, пестуют, выращивают, какцветок из семечка! Слухи раздувают, как костер из маленького огонька! Знаешьтакое выражение – из искры разгорится пламя? Так вот это – именно про слухи,про сплетни! Именно этим мы и занимаемся! Мы, газетчики, четвертая власть!