низко поклонился и вышел. Дверь со скрипом закрылась за ним.

– Ну? – Адептка повернулась к венценосному ребенку. – Что такое?

– Ничего, – буркнула девочка, возвращаясь к ракушкам. – Только это никакая не магия.

Гвин села на освободившийся стул, скрестила руки на груди и откинулась на спинку.

– Урок номер четыре, – она прикрыла глаза, – твои люди – это твое королевство. Не земля. Не замки. Не богатства. Твои люди – это Нордвуд. И их благополучие и здоровье – твоя цель, принцесса. Конечно, нельзя знать всех. Но можно знать многих. И помочь многим. Особенно в тех вопросах, где они несведущи. Я спасла руку этого человека. Лекарь предлагал ее отрезать. Для него это магия.

– Но ты творила чары, когда лечила его? – не унималась Девана.

Гвин потянулась. Зевнула.

– Немного. – Она поправила шаль на плечах. – Я притупила его боль, когда вскрывала рану.

– Вот, о чем я…

– Ты закончила? – перебила адептка.

– Нет, – процедила принцесса.

– Тогда заканчивай скорее, – Гвин встала и пошла в соседнюю комнату, – а я пока покормлю птицу.

Девана сокрушенно взялась за холодные ракушки. Оставалось три.

– Я думала, мы будем смотреть в красивые кристаллы и превращать молоко в… я не знаю… в сливки?

– В сливки молоко и без тебя превратится, – со смехом отозвалась Гвинейн. – Или в простоквашу.

Принцесса с ненавистью воткнула нож меж холодных липких створок. Ее отчаяние было столь велико, что она даже запах перестала ощущать.

Адептка возвратилась спустя пару минут. Она взглянула на работу Деваны. Удовлетворенно кивнула.

– Думаешь, я в Академии сразу была допущена к сложным чарам? – Она налила в котелок воды и повесила на огонь. – Нет конечно. И твои моллюски – детская игра. Закинь ракушки в воду. Пусть закипят и немного поварятся. А потом вымой руки. Будем…

В дверь снова постучали.

– Войдите, – крикнула Гвинейн.

На пороге показался старик. Он зашел, постанывая. Лицо было серым. Глаза ввалились. Вокруг головы был намотан толстый шарф, который скрывал всю нижнюю челюсть.

Гвин помрачнела. Она подошла к старику и принялась помогать ему снять полушубок и размотать шарф.

– Зуб? – спросила она.

– Угу.

Щека деда распухла и приобрела легкий сливовый оттенок.

– Гремир, если не ошибаюсь? – Гвин нахмурилась.

– Гремис, госпожа, – поправил старик, которого адептка уже усадила на стул.

– Верно. – Она кивнула. – Ты с хутора Алмоны, если не ошибаюсь? Ее скорняк? Коровьи кожи выделываешь просто изумительно, должна заметить.

– Спасибо, моя госпожа. – В глазах старика загорелись искорки гордости.

– Рассказывай, что приключилось, Гремис, – попросила адептка.

– Дык, зуб заболел, мочи не было как. – Старик страдальчески нахмурился. Он заметно шепелявил. Было видно, как тяжело ему открывать рот. – Ну вот наш кузнец и сказал, мол, давай вырву. Ну, я и согласился. Он взял щипцы и рванул. А зуб сломался. Половина там. Только хуже стало. К лекарю ходил, а он говорит, мол, инстру́мента нету сверлить… Ну, я и пошел к вам.

– Инстру́мента нет у него, – процедила Гвин. Она бросила сердитый взгляд на Девану: – Будешь мне помогать или убирать за собой?

– Я уберусь, – пискнула принцесса и засуетилась у стола.

Гвинейн же принялась переносить на стол инструменты. Разложила набор странных ножиков. Поставила пузырьки. Нарвала тряпицы. Достала глиняную чашку и щедро плеснула в нее прозрачной жидкости. Острый запах алкоголя наполнил комнату, перебивая даже затхлость ракушек.

– Пей, Гремис, – велела она. – Иначе обещаю тебе массу неприятных ощущений.

– Куда уж неприятнее, госпожа, – заметил дед, но все же осушил чашку. Крякнул. Поморщился. И с улыбкой кивнул на Девану, которая закидывала в котелок ракушки. – А славная у вас помощница. Ладная да кроткая.

Адептка усмехнулась.

– О да. Кроткая, слов нет. Повезло мне с ней. Открывай рот, Гремис.

Принцесса отвернулась. Она даже забыла возмутиться тому, что ее принял за прислугу какой-то старый деревенщина.

Она выбросила нутро моллюсков из миски в ведро возле рукомойника. Туда же выплеснула воду. На край ведра повесила аккуратно свернутое полотенце. Потом вымыла все миски и тщательно отскребла руки в прохладной воде рукомойника. Все, лишь бы не поворачиваться к Гвин и старику.

Она ожидала услышать крики боли. Но вместо этого старик лишь тихо постанывал. А Гвин что-то бормотала под нос, продолжая ковыряться у него во рту. На какой-то миг Девана в очередной раз пожалела, что пришла. Никакой магии. Одни врачевательство и забота о невежественных крестьянах. Тоже мне чародейство высокого уровня.

Дед перестал стонать.

– Ну вот и все, – заявила адептка. – Корень я достала. С твоего позволения оставлю себе. В уплату, так сказать. А тебе дам особое снадобье. Будешь за щеку закладывать по ложке каждый раз после еды. И жди, пока не растает. Только не сплевывай. Глотай. Понял?

Девана наконец решилась повернуться. Ее глаза округлились от удивления. Лицо деда посветлело. Он улыбался совершенно свободно. Никакого отека на щеке не было и в помине.

– Спасибо вам, госпожа. – Он пошарил во рту языком. Причмокнул. – Как новенький. Только с дыркой.

– Ты там особо не ковыряйся, – строго велела Гвин, протягивая ему большущую банку, полную сметанообразного студня. – Вот. Бери. Банку вернешь, как закончится. У меня их мало.

– Так я вам еще принесу. – Старик встал с места, раскланялся. – А еще кожи телячьей, хотите? И туфельки вам сделаю красивые. Как у королевы.

– Лучше сапоги покрепче, – засмеялась Гвин, откинув назад прекрасные рыжие волосы. – А зубы больше кузнецу не доверяй, понял?

– Да.

Старик сиял. Он натянул шубейку и обмотал голову шарфом, но уже не так, как больной человек. Взял банку с лекарством, бережно, как мать берет дитя.

– Спасибо вам, госпожа.

Он снова поклонился.

– До встречи, Гремис, – отмахнулась Гвин.

Вздохнула. Оперлась руками о столешницу. Ее взгляд упал на окровавленные инструменты, которые предстояло чистить. Потом на Девану.

– Урок пятый, – начала она. – Адепты избавляют от тягот. А взамен получают то, чего не имеют прочие люди.

– Новые сапоги? – Принцесса уперла руки в бедра.

– Уважение, – терпеливо поправила Гвин. Ей подумалось, что крачка в соседней комнате и то умнее, чем эта девочка. – Такое, что и правителям не снилось. Поняла, помощница?

– Он меня даже не узнал. – Принцесса надула губки.

– А с чего бы ему тебя знать? – Гвин пошла мыть инструменты, пока кровь на них не запеклась. – Это я избавила его от мучений. А ты так, живой слух, что у их короля есть милая дочурка.

– Я не обязана…

– Так чего ж ты тут делаешь? – Женщина резко повернулась к ней. Назревала очередная истерика. Ее принцесса могла позволить себе где угодно в Нордвуде, кроме этой комнаты. – Уходи. Я не держу тебя. И я тоже никому ничем не обязана, знаешь ли. Избавлять