– Бросили, – со слезами в голосе ринуласьв бой Мака, потом она повернулась к Сонечке, безмолвно стоящей около меня: –Дорогая, тебе же не трудно швырнуть букетик по новой? Только на этот разпроделай все как положено! Повернись к подружкам спиной и…

– Что значит «нет», Вава? – громовымголосом заорала Кока.

– Нет. Я не готов к подобному поворотусобытий, – с решимостью партизана ответил я.

Сонечка отступила на шаг назад и сталазаваливаться на бок, Владимир Иванович подхватил ее.

– Дорогая, – закурлыкал он, –умоляю, не плачь. В конце концов, мнение Ивана Павловича никого не волнует.Хочет он этого или нет, документы уже оформлены, штампы стоят. Конечно, мнехотелось с ним подружиться, но, если…

– Документы? – воскликнул я, окончательнопотеряв самообладание. – Вы что, без меня сходили в загс?

Владимир Иванович бережно усадил Сонечку вкресло, повернулся ко мне и сердито заявил:

– За каким шутом ты нам там нужен?

Мне стало плохо, впрочем, будучи сотрудникомагентства «Ниро», я хорошо знаю, какой властью обладают деньги. За определеннуюсумму нечистые на руку людишки оформят брак без вашего согласия и дажепохоронят вас. Кто-то же выдал свидетельство о смерти Егора?

– Имейте в виду, я подам в суд! Добьюсьпризнания бракосочетания недействительным! – взвился я.

– Боже, – заломила ручонки Мака, –ну просто Шекспир! Мы присутствуем при трагедии! «Медея».

– Там мать убила детей, –продемонстрировал образованность Пусик, – сейчас перед нами разыгрываетсяскорей… э… «Царь Эдип», хотя не в каноническом варианте.

– Вава, прекрати! – засучила ногамиКока. – Вот уж не ожидала от тебя такого поступка! Возьми себя в руки,подойди к невесте и отведи ее к свадебному торту, не омрачай людям радость!

Я посмотрел вокруг и заметил то, на что сразуне обратил внимания. В нише, около трехстворчатого окна, на большом столевысился бело-розовый кремовый торт, украшенный двумя марципановыми фигурками.На головах жениха и невесты, вылепленных умелой рукой кондитера, сидели дваголубя, вырезанных из зефира. Более дурацкую композицию и представить себетрудно. Мое богатое воображение мигом нарисовало картину: вот один голубокзадирает хвост и оставляет на плече женишка «визитную карточку».

Внезапно из головы вымело все мысли, потомучто я узнал в молодой женщине, стоявшей около торта… Сонечку.

– Э… э… э, – замычал я, – о… о… о,а… а… а?

– Что это с Ваней? – насторожилась Кока.

– Инсульт, – безапелляционно заявилаМака, – когда Лиза Тропилло выходила замуж, ее папу паралич схватил!

– Там Сонечка? – наконец выдавил я изсебя.

– Бедный Вава, – всхлипнула Кока, –инсульт у ребенка – беда! Николетта этого не переживет!

– Там Соня! – повторил я. – Она там?Соня там?!

– Вава, возьми себя в руки! – рявкнулаКока. – Непостижимо, во что мужики превращаются на свадьбе!

– Если Соня стоит у торта, – медленновъезжал я в ситуацию, – то кто тогда под фатой?

– Ясное дело, Николетта! – взвизгнулаКока. – Ваня, очнись! У нас такая радость!

На секунду я вновь потерял дар речи, но потом,еле-еле ворочая языком, пролепетал:

– Вы решили женить сына на собственной матери,но это нонсенс!

Кока быстрым шагом подошла к креслу и пощупаламой лоб.

– Душенька, – заявила она, – ты неболен, просто дурак. Попытайся прийти в себя, раз, два, три, послушай менявнимательно, я попробую объяснить.

– Вечно ты вперед лезешь, – надуласьЛюка. – Может, я лучше растолкую?

Кока свысока посмотрела на подружку.

– Дорогая, мой опыт дрессировки мужчиннесравним ни с чьим. Поверь, с ними следует говорить на особом языке, простыми,доходчивыми фразами, тщательно подбирая слова. Вава! Смотреть мне в лицо!

Я машинально уставился на Коку.

– Это кто? – гарпия указала пальцем наневесту.

– Николетта, – ошарашенно ответил я.

– Кем она тебе приходится?

– Матерью.

– Ты можешь на ней жениться?

– Нет, – заорал я, – никогда!

– Отлично, – кивнула Кока, – никтоэтого тебе и не предлагает.

– Но… вы… хотели, – пробормотал я.

– Вава! Смотреть в глаза! Это кто?

– Владимир Иванович.

– Кем он приходится Николетте?

– Знакомым.

– Не родственником?

– Нет.

– Есть препятствия к их браку?

– Нет.

– Фу, – выдохнула Кока, – вот так,используя самые простые понятия, я сумела объяснить Ваве суть дела.

И тут словно кто-то вылил мне на голову ушатхолодной воды.

– Это не моя свадьба?!

– Боже, кому ты нужен! – фыркнула Кока.

– Ну не скажи, – воскликнула Люка, –кое-кто бы согласился!

– Николетта вышла замуж за дядюСонечки! – заорал я.

– Дошло наконец! Слава тебе господи,докумекал, – засмеялась Кока, – экий ты, Вава, несообразительный.

– При его росте это неудивительно, –съязвил Пусик.

– Но они же почти незнакомы, – простоналя, – и потом, с утра ни о каком бракосочетании речи не было. Нет, вы меняобманываете! Это не Николетта! Там, под фатой, другая женщина!

Руки, затянутые в белые перчатки, резкоподняли край фаты, открылось личико маменьки с крепко сжатыми губами.

– Почему она молчит? – насторожился я.

Мака запрыгала от восторга.

– Ах, Ванечка, это примета! Если девушка,выходящая замуж, имеет сына, то она обязана молчать, пока мальчик не возьметмаму за руку и не поцелует ее! Иначе счастья не будет!

– Навряд ли женщину, родившую ребенка, можноназвать девушкой, – машинально поправил я Маку.

Кока топнула ногой:

– Вава! Целуй Николетту!

Я нехотя повиновался.

– Ура! – заорали присутствующие. –Ура! ура! ура!