– Гейст мертв, – твердо пресек Юрген. – Вы сегодня видели голема, куклу. Да, возможно, она похожа на вашего брата. Слегка, – покривил он душой. – Горе застит вам глаза, принуждает цепляться за любой шанс. Но если бы вы были внимательнее, то непременно заметили бы разницу.

– Но…

– Вы одаренная? – перебил Юрген, не позволяя собеседнице затянуть поднадоевшую песню.

– Простите? – растерянно отозвалась келер Швестер. Похоже, это было ее любимое слово.

– Вы сказали, что находились в одном интернате с братом.

– Да. В разных корпусах. Но мы общались…

– Вы чувствуете ману? Эхо артефактов? Например, это, – Юрген вытащил из кармана фонарик.

Она неуверенно кивнула.

– А людей?

– Почти нет. Я не так талантлива, как брат. Он и чужие потоки хорошо чувствовал, и свои цепи легко изменял… – Она осеклась, понимая, что снова уходит от темы. – Только одаренных и только когда они прибегают к дару.

– Как и многие. Бе… Ворон, иди ко мне! – в последний момент передумав, позвал Юнгер.

В комнату вошел темноволосый голем, замер в трех шагах, безразлично ожидая дальнейших приказов. Подавшаяся вперед женщина растерянно посмотрела на куклу.

– Вы чувствуете? Сравните меня и его.

Келер нахмурилась, между бровей появилась складка.

– Манаполе сконцентрировано в нескольких точках. Оно… отличается. Ярче. Не похоже на обычных людей и даже одаренных, – женщина растерянно подняла взгляд. – Значит, это и правда был не Гейст?

– Да, келер.

Она открыла рот, вероятно, собиралась попросить позвать и второго голема, чтобы убедиться окончательно. Юрген по себе знал, как люди неохотно расстаются с надеждой, и уже готовился выкручиваться, но тут в коридоре раздался шум и ругань.

– Что за дьявол творится у нас дома?! Ге… Ты кто вообще такой?!

Бес ожидаемо не ответил, зато встрепенулась келер Швестер.

– Исидор?!

– Дорогая! Ты дома? Все в порядке? Мне сказали…

В комнату ворвался взбудораженный мужчина в костюме банковского клерка. Увидев Юргена, он на миг растерялся, выбирая, схватиться ли за трость или напасть с голыми руками, но все же буркнул:

– Добрый вечер.

– Керр Фромингкейт, детектив первого отдела, – торопливо представился Юрген. – А вы, я полагаю, керр Швестер?

– Что-то случилось? – знакомство не успокоило хозяина дома, наоборот, еще больше насторожило. – Вы снова собираетесь допрашивать нас по поводу…

Он не договорил, опасливо оглянулся через плечо.

– Я здесь случайно.

– Мне стало плохо на улице, и керр Фромингкейт любезно согласился проводить меня до дома, – пояснила женщина.

– В таком случае примите мою благодарность, детектив, – тон не потеплел ни на градус. Керр Швестер повернулся к жене. – Я думал, ты сегодня ночуешь с детьми у родителей. Даже отпустил служанку на нынешний вечер.

– Раст забыл плюшевого медвежонка, а без него он не уснет. Я решила, будет полезно прогуляться перед сном.

Юрген понял, что он здесь лишний.

– Ворон, Бес, на выход.

На крыльце он невольно замешкался, и големы обогнали его. Лицо Беса оставалось привычно безучастным. Юрген испытал разочарование, будто втайне ожидал, что Гейст должен как-то отреагировать на знакомый дом и родных людей, и одновременно – облегчение. Кукла, она кукла и есть. Как говорил керр Фликен, оружие, инструмент без чувств и эмоций. Разговор же в манакате, скорей всего, просто померещился.

Всю дорогу до отделения, а потом до дома Юргену не давала покоя одна мысль, зацепка. Он фраза за фразой прокручивал в голове беседу с келер Швестер, пока не осознал: различия големов и людей, големов и големов, напряжение манаполя… На станции убийца начал стрелять еще до того, как увидел лицо лжевнука. И именно в Беса. Раскусил, что тот кукла? С такого-то расстояния?

Теперь Юрген был уверен, он встретил Куратора. И, кажется, стажер знал, как тот догадывается о присутствии первого отдела.

* * *

Когда возвращаешься в холостяцкое логово, последнее, что рассчитываешь услышать, это вопрос:

– Все сотрудники службы правопорядка работают допоздна?

– Катрин?

Юрген растерянно замер на пороге. В неярком сиянии маналампы керляйн показалась ему голой – до того плотно тонкая светлая ткань обтягивала тело. Он тут же устыдился своих фантазий: благородная девушка не стала бы уподобляться проститутке из дома удовольствий… пусть надуманная распущенность и пришлась ей к лицу.

– Что вы здесь делаете?

– Очевидно, жду вас, – кокетливо улыбнулась Катрин.

– Зачем?

Ничего глупее спросить было нельзя. Керляйн Хаутеволле в притворной обиде нахмурила брови.

– Такое чувство, что вы не рады меня видеть, керр Фромингкейт?

– Нет. То есть рад, очень рад, но это все… неожиданно.

– Мне показалось, за мной следят. Какая-то женщина с короткой стрижкой, вся в зеленом. Странная. На счастье, я вспомнила, что вы живете неподалеку и решила попросить о помощи, – Катрин наклонилась вперед, то ли не понимая, то ли, наоборот, прекрасно представляя, как ее поза действует на собеседника, в волнении куснула нижнюю губу. – Вы ведь поможете мне, керр Фромингкейт?

– А… да.

Юрген, борясь с паническим желанием выскочить в коридор и захлопнуть дверь, старательно пялился девушке в подбородок, удерживаясь от соблазна опустить взгляд ниже, туда, где сквозь ткань просвечивали бугорки сосков. В голове всплыло строгое лицо керр Хаутеволле.

– Может, вы все-таки разденетесь и предложите девушке выпить?

– А… Конечно… Простите.

Молодой человек опомнился, стянул форменную фуражку, пальто. Не удержал в руке перчатки – пришлось наклоняться и подбирать. Катрин будто нарочно в этот момент потянулась: юбка приподнялась, выставив на обозрение голень, обтянутую кружевной сеточкой чулка. Щеки обожгло жаром, Юрген сглотнул, отвернулся: в конце концов, он же не собирается делать ничего предосудительного. Но сама мысль о том, что они сейчас наедине в его комнате, нешуточно взволновала.

– В прошлый раз вы были гораздо словоохотливее, – пожурила Катрин, оправляя одежду.

– Я потерял все слова рядом с вами.

– Сочту за комплимент, – она улыбнулась. – Кажется, я опять поставила вас в неловкое положение.

– Это становится доброй традицией, – неуклюже отшутился он.

Плох тот керр, что не готов к визиту прекрасной дамы. Юргену до опытного ловеласа было пока далеко. Катрин из вежливости промолчала, но молодой человек хотел провалиться со стыда из-за того, что единственным угощением оказалась плитка заветревшегося шоколада. Спускаться на кухню он не рискнул, боясь потревожить келер Вермиттерин: та, несомненно, заинтересовалась бы причинами поздней трапезы – чем, возможно, поставила бы керляйн Хаутеволле в неловкое положение.

Благо нашлось вино, не элитное, но вполне пристойное, а в комоде хранилось два фужера, прикупленных, он сам не помнил когда, как раз для подобной ситуации.

Пока он накрывал на стол, Катрин, скучая, взяла с прикроватной тумбочки Библию Божьих дочерей, повертела в руках, раскрыла на случайной странице:

«Познал Адам Еву, жену свою; и она понесла, и родила Каина, и сказала: приобрела я человека от Господа».

– Знаете,