ни о чём не подозревая. Возможно, что все наши подозрения беспочвенны, и врач ни в чём не виноват. Мы же не хотим снова обвинять невиновного…

В моём голосе было столько сарказма, что Никита Васильевич поморщился, но спорить не стал.

Уже когда я вышел на улицу, то решил зайти к подозреваемому. Вот не мог я уехать из города, не пообщавшись с ним. Завернул к моргу и пошёл по бетонной дорожке. И ещё издалека увидел изменения в ландшафте – возле входа в морг высадили несколько пышных кустов шиповника с крупными розовыми цветами. Похожие кусты росли в саду у Лыткина.

Но ещё больше я задумался, когда подошёл к ступенькам и уставился на дверь, покрытую свежей светло-жёлтой краской. А в двери увидел блестящий новым металлом замок.

Мне стало не по себе. Неправильно. Всё неправильно. Действуя скорее интуитивно, я набрал номер участкового Пышкина.

– Дим, слушай, а ты где? Я ж тебя просил прибыть в больницу.

– Да я проспал, – виновато пробубнил он, чем-то гремя и постукивая.

– Ты узнал о муже поварихи?

– Да, он работает дежурным на водоканале, в день смерти Иванова дежурил на своём месте.

– Интересно. Но это надо проверить. Быстро дуй на своё рабочее место и посмотри мне вот что – когда патологоанатом Лыткин получил в наследство свой дом. Он живёт на улице Поселенцева. Частный дом с земельным участком. Посмотри срочно, когда он там прописался. И уточни, от кого получил в наследство. И не звони, а напиши мне в сообщении. Живо давай!

Пришлось в конце рявкнуть, чтобы поторопить нерасторопного охранника общественного порядка. Потом я поднялся по ступенькам и вошёл в морг. У входа за столом сидела молодая медсестра и заполняла какие-то документы. Она подняла на меня глаза и продолжила заниматься своим делом. В помещении что-то переменилось. Не сразу до меня дошло, что прибавилось света.

Виктор сидел в кабинете и ожесточенно печатал на компьютере, высунув кончик языка. Завидев меня, он замер и вздохнул.

– Привет, – я заметил, что теперь папки в шкафу за его спиной стоят дружными рядами, собранными по алфавиту. Занятно. А на окно повесили лёгкую светло-зелёную занавеску, которая заметно выбивалась из общего строгого облика кабинета.

– Чем обязан? – он пошевелил усиками.

Я помедлил с ответом и подошёл к распахнутому окну. Из леса лился чистый свежий воздух. И тогда я спросил, не поворачиваясь к Виктору:

– Вы заплатили девочке, чтобы она сказала, что соврала?

– Что? – искренне удивился он.

Я обошёл вокруг стола и сел на стул для посетителей.

– Вас же обвиняли в педофилии. Вы запугали ребёнка? Или заплатили родителям?

Он покраснел и вскочил на ноги.

– Как вы смеете?!

– Вы правы, это не моя работа, – я подчёркнуто вежливо улыбнулся. – Этим полиция занимается. А мне просто интересно стало.

– Засунь свой интерес себе куда подальше, – грубо выпалил он. – Что тебе тут надо? Отвечай немедля!

– Почему вы исказили сведения в заключениях?

– Я ничего не искажал! – он гордо вскинул голову.

– Родственники умерших дают совсем иные показания. И они противоречат тем причинам смерти, которые вы отразили в документах.

– Родственники умерших идиоты! – фыркнул он презрительно. – Они простуду с поносом спутают. А я врач!

– Врач-рвач, – хмыкнул я.

– Я подам на тебя жалобу, – пригрозил он. – Лично у меня вызывают сомнения твои действия. Сдаётся мне, что они выходят за рамки твоих полномочий. Иди и проверяй сроки годности жратвы в «Шестёрочке», а в мою работу не лезь!

– Это вы убили персонал Иванова? – спросил я, и он резко переменился в лице. – Или он отравил своих работников, а вы его прикрыли? Он вам заплатил? А его самого вы убили?

Он побледнел и открыл рот. Словно выброшенная на берег рыба патологоанатом несколько раз закрыл и открыл рот, не в силах выдавить из себя ни слова.

В этот момент звякнуло сообщение, и я посмотрел на экран телефона. «Прописан на улице Поселенцева с 2003 года. Дом принадлежал родителям. Отец умер 15 лет назад, мать в прошлом году. Родители были алкоголиками, У Романа пометка стоит».

Я вскинул голову и посмотрел на Виктора. Но почему он мне соврал?

– Почему вы сказали, что получили дом от бабушки?

Надо отдать ему должное, он среагировал очень быстро, сообразительный гад попался.

– Потому что мне стало стыдно перед вами, – он отвёл глаза. – Там же полный раздрай. Мать пила по-страшному, она одна жила, я комнату в общаге снимал. Я действительно переехал туда недавно… Начал порядок наводить…

Он замолчал.

– Я смотрю, вы начали приводить всю свою жизнь в порядок, – я указал рукой на шкаф.

– Да, а что плохого в том, что я привожу эту жизнь в порядок, – с вызовом парировал он. – Да, жил неправильно. Но отныне я хозяин этой жизни и решил всё исправить и всё пустить по правильному пути. Неужели так трудно это понять? Я не совершил ничего плохого.

– Вскрытие покажет, – я встал со стула.

Он демонстративно сел за компьютер и уставился в экран холодными глазами, полными ненависти.

Я вышел из морга и с наслаждением вдохнул свежий тёплый воздух. Что ж, кажется, настал момент, когда в процесс нужно вовлечь компетентные органы.

Мы доехали до городского отдела внутренних дел. Пришлось подождать минут пять, прежде чем на улицу вышел вызванный мной Матвей. Ему, понятное дело, не улыбалась участь мальчика на побегушках, поэтому он не скрывал злости.

– Ну, что надо опять?! – накинулся он на меня.

– Матвей, вы успокойтесь, пожалуйста, – я вышел ему навстречу. – Я намереваюсь передать вам всю информацию по делу о массовом отравлении и поджоге. Вам нужно будет взять расследование на себя, потому что теперь все действия выходят за рамки моих полномочий.

– Отравлении? – он фыркнул. – Разве у нас кого-то отравили? Тишь да благодать. Живём себе спокойно, а вы тут пыль поднимаете.

– В настоящий момент группа судмедэкспертов производит повторное вскрытие десяти тел, – я был спокоен. – Через часок-другой у нас появятся доказательства отравления.

Он замер и посмотрел на меня с недоверием. Потом почесал затылок и махнул рукой:

– Пошли.

Мне быстро оформили разовый пропуск, и затем мы поднялись на второй этаж. И Матвей предсказуемо повёл меня в кабинет начальника.

– Вячеслав, – представился грузный угрюмый мужик, с силой пожимая мою ладонь.

Какое-то время мне пришлось потратить на представление и предысторию, чтобы ввести его в курс дела. Поначалу он предсказуемо воспринял меня с недоверием и высокомерием, но под весом фактов его отношение начало меняться в лучшую сторону.

– Вячеслав, общая картина такова, что кто-то, возможно, сам Иванов или другое лицо по