Тяжело выделяться из толпы и при этом продолжать с нейобщаться.

Только Габор со своей семьей относился к нам по-прежнему.Даже подчеркнуто по-прежнему, словно ничего и не произошло. О тьме, котораязатаилась в Лэне, он больше не говорил. А я, как ни старался, разглядеть ее немог. Не те способности, наверное. Спросить совета у Котенка я не рискнул. Малоли что он насоветует…

Поздно вечером, хотя время никакой роли не играло, мыперевалили через горы и увидели город. Караван остановился без всяких приказов,и Габор даже не стал этим возмущаться.

Посмотреть действительно было на что.

Город был освещен. В городе Крылатых никто и не додумалсяпоставить на улицах фонари, а окна закрывали так плотно, словно боялисьвоздушного налета.

Торговцы не боялись никого. Или делали вид, что не боятся.Из окон лились на улицу потоки света, на перекрестках и площадях стояли фонари– чаши, в которых горело белое пламя.

Город оказался не таким уж и большим, занимал небольшойкусок побережья и холмы вокруг. Сразу было видно, что он вырос вокруг порта.Там стояло десятка два кораблей, еще один медленно выплывал из гавани.

Ко мне тихонько подошел Лэн, болтавший о чем-то с дочкойторговца. Уныло спросил:

– Чего они так восхищаются? Город как город, только фонарейна улицах натыкали… Глазам от них больно.

– А ты очки сними, – посоветовал я. И почувствовал, как вомне тоже что-то меняется. Словно я переключился с Настоящего зрения на обычное.

На меня упала тьма. Но сквозь нее пылали фонари на улицах, илился теплый свет из окон, и перемигивались огоньки на парусниках, а мореотражало весь этот свет, превращало его в мягкое разноцветье, мерцавшее наволнах.

– Ух ты… – восхитился Лэн. – Ух ты…

И я подумал, что он ведь никогда не видел звездного неба илиярко освещенных улиц. Тьма заставляла его носить очки, бороться с собой. А ведьтемнота тоже бывает красивой – когда в ней прячется свет.

– Почему у нас не так? – вздохнул Лэн. – Почему?

У него из-за пазухи высунулся Котенок. Наставительномяукнул:

– Потому что вы боитесь тьмы.

– Но это ведь правильно! Ты сам – из света!

– И свету нужна темнота, – непонятно ответил Котенок. –Глупые мальчишки, когда же вы поймете, с чем вам надо бороться…

И он снова нырнул Лэну за пазуху.

– Не царапайся, – обиженно сказал Лэн. – Данька, как тыдумаешь, мы уже пришли?

«А это мысль», – подумал я. И поискал глазами Габора. Он какраз давал разгон охранникам, и те, бросив любоваться городом, пихалимеланхоличных буйволов.

– Габор… – начал я. Торговец ухмыльнулся, махнул рукой:

– Ладно. Нечего вам плестись всю ночь. Забирайте своипожитки и проваливайте.

На мгновение мне показалось, что торговец собирается полезтьв карман и дать мне еще пару монет. И, честно говоря, на этот раз я бы необиделся.

Но Габор все-таки обошелся без лишних сантиментов.

– Летите, – повторил он.

И я не стал с ним прощаться. Махнул рукой его жене –все-таки мы с ней вместе дрались, – подошел к краю обрыва, расправил Крыло. Лэнстоял рядом, приплясывая от нетерпения.

– Давай?

– Давай, – согласился я. – Кто быстрее…

И темнота, в которой светились огни города торговцев, мягкообняла нас. Я не стал пользоваться Настоящим зрением – это убило бы ночь,которая впервые показалась мне настоящей, доброй, как дома. И конечно же,проиграл Лэну. Он кружил над центром города, когда я только-только подлетал кокраине. Подо мной проплывали двух-трехэтажные дома, приземистые и крепкие, вних явно не только жили, но и хранили товары. Люди, идущие по улицам, задиралиголовы, провожая меня взглядом.

– Курица! – в полном восторге вопил мне Лэн. – Сонное Крыло!Я тебя обогнал!

Но настроения мне это не портило.

– Давай сядем на площадь, – попросил Лэн, когда яприблизился. – Там какие-то лавки… Я есть хочу ужасно!

– Давай лучше в порту, – предложил я. И Лэн тут жесогласился. Наверное, ему тоже было интересно посмотреть на корабли, вряд ли онраньше их видел. Я-то хоть по фильмам знал, что такое парусники.

И мы, расправив Крылья, спланировали к морю.

Набережная была вымощена булыжником. Наверное, по нему многоходили, потому что камни стали ровными и скользкими. Лэн, приземляясь,подвернул ногу и стал, ругаясь, ее растирать. Я сложил Крыло и огляделся.

С одной стороны угрюмо громоздились какие-то склады, сдругой – покачивались на мутной воде корабли. Но разглядывать их было некогда –к нам быстрым шагом шли трое мужчин.

Одеты они были забавно: в длинные, почти до колен, шерстяныесвитера, из-под которых выглядывали канареечные брюки. Но поверх свитеров накожаных перевязях болтались короткие мечи, и я насторожился.

– Лэн, – тихонько позвал я. – Осторожно.

Лэн сразу прекратил сокрушаться по поводу неудачной посадки.Мы встали плечом к плечу, поджидая приближающуюся троицу.

Похожи они были скорее на взрослых из города Лэна, чем наторговцев. И оружие у них было такое же, и на лицах – то странное, привычноеравнодушие, что так удивило меня когда-то.

– Крылатые, – чуть насмешливо сказал один. – Точно,Крылатые. Вы что здесь делаете, ребятишки?

– А вы кто такие? – хмуро спросил Лэн. Особойпочтительностью к старшим по возрасту Крылатые никогда не отличались.

– Мы на службе города, – с готовностью сообщил мужчина. Онбыл немногим старше Шоки или Ивона – сам, наверное, еще недавно был Крылатым. –Ну а вас как занесло в город торговцев?

– Сами прилетели, – с вызовом ответил Лэн. – А что, нельзя?

– Можно, – кивнул наш собеседник. – Только учтите – здесьвам не ваши города, где все дается даром. Здесь надо платить. За жилье, за еду,за все, что будет нужно.

– У нас есть деньги, – гордо сказал Лэн. И я заметил, какоживилась троица. Молчавший до сих пор мужчина, самый старший из них, летсорока, требовательно заявил:

– За право находиться в городе торговцев – налог. По двемонеты с каждого.

Лэн растерянно посмотрел на меня. Пожал плечами, явнособираясь согласиться. А я смотрел не на него – на взрослых, «служащих городу».Неужели четыре монеты – такие большие деньги? Или им все равно, с кого содратьмзду – со взрослых или с нас?