– Что-нибудь, кроме чайника с чашей, подать, Ваше Величество? – спросила фрейлина.

– Нет. Благодарю. Этого достаточно.

Принесли ей посуду, сказали, что король во дворец все еще не явился, и оставили одну – ожидать молодого мужа.

Заваривать она совсем не успокоительное собиралась. Рецепт этот еще лет в пятнадцать у жриц вычитала. Никогда бы не подумала, что пригодится.

Когда отвар остыл, Грета скинула с себя сорочку нарядную и, прочитав молитву с проклятьем над снадобьем, тщательно в кожу по всему телу втерла. Улыбнулась своему отражению. Красивая и смертоносная. Достойная королева для захватчика. Надела сорочку, накидку, золотом расшитую, и забралась под одеяло. Осталось лишь ждать. Было страшно. Зато одним ударом отомстит и за себя, и за родителей.

Часы шли, а короля все не было. Полночи как прошло, усталость и сон тело разнежили.

“Все-таки хороша кровать у Его Величества. Сами собой глаза закрываются, – Грета еще раз зевнула и улеглась поудобнее. – Видать, все-таки провалился в болото. Туда ему и дорога, животному”.

Она почти сразу уснула, и что-то ей снилось беспокойное, но вдруг неясное волнение из неги вытянуло. Грета проснулась и увидела глаза зеленые. Горели в темноте, пугали дикостью. Верн прыгнул на кровать не просто черным зверем, громадиной. Не видела его прежде Грета в этом обличии. Мрачный, с дымными полосами и таким весом великим, что не ясно, как кровать такую кошку выдерживает.

– Верн? – испуганно сказала Грета. Хотя зачем? Кто еще может быть в спальне?

Не ответил, но взгляд как будто смягчился. Упал ей в ноги и свернулся клубком, как в детстве бывало. От этого впечатления у Греты ком подкатил к горлу, а Верн вдруг сказал с тоской в голосе:

– Я не убивал твоего отца. Голову отрубил, да. Но умер он не по моему желанию.

Грета попробовала вытянуть из-под него ноги, однако это было совершенно бесполезно.

– И мне жаль герцогиню. Хотя не думал, что прощу ее когда-нибудь.

– И что? – раздраженно спросила Грета, все еще не в силах выбраться. – Думаешь, после подобной исповеди прыгну под тебя и воспылаю любовью?!

Зарычал Верн бешено. Рванул зубами одеяло, когтями располосовал все убранство кровати. Грета вжалась в дубовую спинку, понимая, что сейчас и до ее тушки доберется. Как-то так себе злость оборотня и представляла, но не понимала, зачем спальню терзает. Или ее оставил на сладкое?

– Я твой муж! – выкрикнул Верн, в человека вернувшись. – Мне не нужно твое согласие!

Прыгнул к ее укрытию и впился в шею, то ли целуя, то ли прикусывая. Грета закрыла глаза и поблагодарила богов за возможность убить обидчика. И вдруг Верн расхохотался.

– О! Как это предсказуемо!

Выпустил Грету из рук и, переведя дыхание, сел на пуф рядом с кроватью.

– Яд. Пропитала все тело? Как думаешь, через сколько на меня подействует?

– По моим расчетам ― через полчаса должен биться в агонии, – растерянно ответила Грета, не понимая его поведения.

– Что ж, – он обратил внимание на чайник, понюхал его, довольно улыбнулся. – Я тебе говорил, что ты пропахла оборотнями? Почему?

– Почему ты себя так ведешь?

– Если бы не знал, подумал бы, что полукровка. Как же так вышло? – продолжал задумчивую болтать Верн.

– Почему тебя не волнует яд?!

Опять рассмеялся.

– Потому что ты предсказуема, женушка.

Смотрел на нее весело. Явно получал удовольствие, что раскрыл план. Казалось, коварный и продуманный.

– Я из королевской семьи оборотней. Мы знаем, с кем живем по соседству, – решил разъяснить ей Верн. – Ваша порода любит эти штучки… с ядами. Всех наследных детей к ним приучают. Я на отраву не реагирую. Разве забыла, что уже кусала меня твоя гадина? Так что можешь экспериментировать, маленькая.

Тотчас до Греты дошло, что не спасет отвар ее тело. Что сейчас он проржется и полезет к ней с поцелуями. А она никогда не сможет отбиться от оборотня. Даже применив магию. Даже будь у нее нож, не успела бы навредить животному. Не равны они.

Грета вжалась в стенку, а он заметил. Никогда прежде она не видела такой самодовольной улыбки.

– Готова? – игриво спросил Верн. – Будешь кричать? Или кусаться? Исцарапаешь мне спину?

“Боги, надо было мне яда выпить, – сжалась под его взглядом Грета. – Как бы до чайника добраться”.

– Успокойся, Грета. Я тебя не трону.

– Что?

– Что слышала. Можешь расслабиться.

Грета сползла на кровать, все еще не понимая, шутка это или Верн серьезно.

– Почему? – осторожно спросила.

– Потому что я знаю, от чего случаются дети, – посмотрел на нее холодно. – Думаешь, я позволю тебе стать королевой-матерью? Нет, маленькая. Ты будешь только куклой с короной. Никаких наследников с поганой колдовской кровью. Я забрал у тебя все. Забираю и власть над телом. У тебя никогда не будет детей. Не позволю, чтобы по моему дворцу бегало маленькое белокурое совершенство и радовало сердце невинными глазками. Не хочу видеть, как твой ребенок растет. Как расцветает в нем красота матери. Ты ведь, Грета, даже не представляешь какая ты… Не будет у тебя ребенка. Никто никогда его не полюбит и не будет мучиться.

Грета не нашлась что ответить. Просто глубоко вздохнула, чем почему-то вызвала злость у оборотня.

– Забирайся на спину! – приказал он, обернувшись.

– Я…

– Молчи!

Грета залезла на лигра, и тот выпрыгнул в окно. Промчались по саду, затем Верн забрался на крышу дворца, все выше и выше с каждым прыжком. Грета жмурилась, лишь бы не видеть, куда несет ее оборотень. А ветер становился сильнее, и забираться Верн начал по стене отвесной. Рискнула, открыла глаза и вышине ужаснулась. В тот же миг лигр добрался до места желаемого – впрыгнул в окно старой башни и со спины на пол Грету сбросил.

– Здесь твое место! Не желаю больше видеть тебя в моей спальне!

Она поднялась и осмотрела полукруглое помещение. Несколько окон с витражами. Яркие, пусть и мутные от пыли. Небольшая спальня с узкой кроватью и покрытой чехлами мебелью. Никто сюда не заходил лет сто, а может, и больше. Мрачно, холодно. Паутина и занесенные ветром хрупкие листья.

– Что это?

– Темница благородных душ, – ответил Верн. – Твое вечное пристанище.

– Что?

– Темница эта соответствует статусу “Ваше Величество”, – усмехнулся Верн. – Тебе ведь так важны титулы и звания. Не благодари, душа моя. Будешь жить здесь. Наслаждаться своей благородностью. Задирать нос. Возвышаться над всеми. Посмотри, сколько тут окон. Все королевство у твоих ног. Будешь наблюдать и стариться.

Он подошел к окну, через которое сюда впрыгнул.