– Да, – грозно сказал Верн. – Она согласилась. И теперь моя жена.

– Я знаю.

Верн покосился на башню, но потом вдруг стал болтать о морских оборотнях. Говорил, что пригласить их делегацию надо. Поговорить, попытаться наладить общение. А чтобы не думали, что он слишком мягкий, провести турнир рыцарский. Показать, что и столичные оборотни в силе и смелости не уступают.

Оберон все кивал и, кажется, с них обоих ушло напряжение. Западник еще раз поднял глаза на башню. Цветные окошки светились в черной ночи манящими метками.

“Высоко”.

– Не слишком жестоко держать в таком месте королеву? – спросил он Верна и улыбнулся, осознав, насколько эта тема раздражает короля.

– Что угодно отдам, лишь бы не видеться больше с гадиной.

– Хм. Я отдал бы то же самое, чтобы провести с ней побольше времени. Грета ― чудесный собеседник.

– Поосторожней с желаниями.

– Мои желания сродни вашим, – съязвил западник. – Только у меня они несбыточные.

Оберон развернулся и пристально посмотрел на Верна.

– Если ты так страдаешь, почему с ней не помиришься?

Опустились у оборотня плечи.

– Разумен ли тот король, что воображает розу, глядя на скорпиона?

– Будь я королем, я бы предпочел видеть розы.

Верн посмотрел на него как на бестолкового.

– Может, и к лучшему, что ты так и не стал королем.

– Может, и к лучшему, – не обратил внимания на укол Оберон. – Но что дальше? Сколько времени ты собираешься держать в башне Грету?

– Я не знаю. Мне нужно свыкнуться с мыслью, что в любой момент я могу столкнуться с ней в коридоре моего дворца.

– Верн, какой ты… – обессиленно выдохнул Оберон.

– Она опасна! Как только расслаблюсь, Грета приведёт меня к гибели. И чтобы уберечь меня от нее, а ее от меня, лучше ведьме сидеть повыше и подольше.

Грета сидела на полу и пустыми глазами смотрела в стену. Фрейлина Вива, которая оказалась тем самым журавлем, снимала чехлы с мебели, что-то там болтала: сейчас, сейчас поворожим, и будет не комната, а загляденье, – но Грете было все равно. Она понимала, что это ее тюрьма. На всю жизнь. А как бы тюрьма ни выглядела, приятней от этого не станет.

– Купаться сегодня будете, Ваше Величество? – неожиданно спросила фрейлина.

Странный вопрос вырвал Грету из оцепенения. Она повернула голову в сторону придворной дамы.

– Купаться, – повторила фрейлина, столкнувшись со стеклянными глазами королевы. – Тут ведь еще две комнаты. Одна для занятий. Вышиванием развлечься, еще чем-нибудь. Принцессы всегда рукоделие любили. А здесь…

– Принцессы?

– Конечно. Это ведь башня для дочерей королевских. Когда-то была. Так вернее сказать будет. У королей дочери обычно птицами рождались. Потому и башню такую сделали. Чтобы летать им было приятней. Мы – птицы – парить очень любим. И жить в вышине. А под нами оранжерея. Была. Легенды ходят о том, какое это было волшебное место. По всей башне витражи чудесные. А внутри белые розы, и солнце их круглый год раскрашивало. Как думаете, красиво было?

– Так это не место проклятых?

– Это как посмотреть, – пожала плечами фрейлина. – Маги башню темницей сделали. Окна замуровали. Розы выжгли. Бросали сюда благородных оборотней. Из тех, которые бороться пытались. Неспокойно ведь было попервости. Много мятежей. Не хотели земли свои отдавать. Но в те дни магия была великая. Бессильны мы оказались. Теперь только равны сделались. И как интересно получается: чем дольше вы живете на земле нашей, тем слабее становитесь.

Грета ничего не ответила, а Вива вздохнула.

– Так вы купаться будете? Я колодец разобрать кого-нибудь приглашу. Нет, не такой, как вы подумали, – рассмеялась женщина, заметив, как расширились глаза Греты. – Вода, как и прочие вещи, снизу поднимается на веревках.

– Понятно, – кивнула Грета, тут же потеряв интерес к фрейлине.

– Еще что-нибудь вам нужно? – спросила женщина. – Книги какие-нибудь? Нитки для вышивания? Не беспокойтесь, платья новые вам поднимут.

– На кой черт мне платья? – нахмурилась Грета. – Саму себя разглядывать в зеркале?

Фрейлина вздохнула.

– Быть может, король к вам поднимется, – аккуратно предположила женщина.

Грета посмотрела на нее грозно, но дама не отступила.

– Он теперь супруг ваш. Какие бы ни были трудности, никуда вы от него не денетесь. У вас вся жизнь впереди, Ваше Величество, неразумно хоронить себя из-за гордости.

– Поди прочь! – приказала Грета. – И чтобы больше при мне о короле не заговаривала.

Вива послушалась и выпорхнула из башни, а Грета вновь в стену уставилась.

– С окна, что ли, выпрыгнуть? – вслух подумала. – Нет уж. Не доставлю Его Величеству радости. Выберусь наружу, найду союзников и убью его. Сама буду править, как королева оборотней.

Грета встала и решительно подошла к двери. Прислушалась. Тишина. Если есть там животные страшные, то не слышно. Призраки? С чего ей их бояться?

– Кого же Верн имел в виду?

С трудом открыла двери, захватила со стены оставленный журавлем факел и шагнула в темный коридор башни.

Сделала несколько шагов. Ничего особенного. Паутина, топот и писк крыс по углам. Все то, чего и следовало ожидать от заброшенного здания. Лестница вниз была винтовая и очень узкая. Не была бы Грета такой худой, пришлось бы протискиваться. Шла осторожно и думала:

“Необычно это. Башня широкая. Там, значит, место для роз. А чем сейчас оно занято?”

Сделала еще один виток, и ответ предстал перед нею. В стенах то тут, то там стали появляться небольшие отверстия, закрытые решетками, а из тьмы начал доноситься жуткий и такой знакомый шепот:

– Дигиталис… Дигиталис…

– Умертвия! – ахнула Грета, и в тот же миг из решеток со всех сторон потянулись к ней когтистые руки. – Пошли прочь!

Отбивалась от жаждущих урвать от нее хоть кусочек. Попятилась, пытаясь поскорее уйти в безопасное место. Но они цеплялись за одежду, тянули назад. К себе. Выломать решетки и уволочь во тьму испуганную колдунью.

Вырвавшись, Грета бросилась к своей комнате, захлопнула дверь и долго еще прислушивалась, боясь, что снесли мертвецы прутья и тянутся к ней, шепча отчего-то род ее матери.

– Почему Дигиталис? – спросила у пустоты Грета. – Верховная жрица не колдует. Нельзя им. Сила только богам принадлежит. Неужели кто-то из ее предков умертвия эти создал? А зачем?

В коридоре было тихо. Осторожно приоткрыла дверь: все так же спокойно. Никто ничего не выломал, и в погоню за Гретой трупы не торопятся.