А ростом был с аршин…

– продолжали мучить слух окружающих своим пением гномы.

– Монетку мне, воз счастья тебе, – прошлепала беззубым ртом гадалка.

От неожиданности Кассандра вздрогнула.

– Одну монетку, всего одну, – лопотала старуха.

– Проваливай, старая карга, – Кассандра сунула той медяк, лишь бы не привлекать внимания.

Но старуха неожиданно сильными пальцами ухватила ее запястье и склонилась, изучая ладонь.

…– Шесть и девять! Да я вас всех без сапог оставлю! – похвалялся все тот же парнишка за столом с игрой. Бедолаге невдомек было, что его жизнь висит на волоске.

– Отстань, говорят тебе! – не без труда Кассандре удалось высвободить руку из цепкого захвата.

Но бабка не уходила.

– Что еще тебе надо? – зло рыкнула Кассандра.

Гадалка стукнула своей ладонью по столу и оставила поблескивать только что выпрошенную монету.

– Негоже брать плату, когда смерть пророчишь… – буркнула она и отвернулась. – Монетку мне, воз счастья тебе, – старуха уже клянчила награду у соседнего столика.

Сумасшедшая карга! Вот только рот сухим стал – как пылью припал.

В этот момент один гном достал губную гармошку и начал наигрывать в невообразимо высоком регистре мерзкую мелодию, совсем не подходящую к песне. Остальные, почти в такт, принялись отстукивать ритм сапогами. Кассандра тут же забыла о старухе, едва удерживаясь, чтобы не заткнуть уши. К счастью для нее и к несчастью для «музыканта», его талант менестреля оценили далеко не все.

Четыре крепких парня подошли к компании гномов и решительно (Кассандра не слышала слов, но их жесты были более чем красноречивы) потребовали прекратить выступление. Гномы, в свою очередь, не менее убедительно размахивая руками, дали понять, что не намерены прерывать веселье.

Обе компании еще несколько раз обменялись любезностями, пока «музыкант» не повернулся спиной, не нагнулся и не снял штаны.

Недолго думая, два парня схватили коротышку с губной гармошкой и проверили его способность к полетам – метнули в сторону входной двери. Полет удался, но, к неудаче последнего, дверь открывалась внутрь. Гном врезался головой в толстое дерево и остался лежать на полу ничком, немного напоминая ждущего хозяина пса.

Друзья музыканта вскочили на ноги. Блеснули ножи, кто-то схватил стул… Знай Кассандра, что дело примет такой оборот, может, и не стала бы подставлять никого утяжеленными костями.

– А ну тихо все! – рявкнул Кулак.

Ага, куда уж там…

– Пес брехливый! – заорали за столиком с игрой. – Гляди, ребята, да кости ж со свинцом.

Упс.

Хрясь! Кулак врезался прямо в нос парню с родимым пятном. Шулеров нигде не любят… Брызги крови долетели аж до того стола, за которым сидела Кассандра.

Бах!

Стул рассыпался о спину начавшего драку борца за справедливость. Приятель парня с родимым пятном ухмыльнулся и бросил две деревяшки – все, что осталось от стула. Но ему недолго довелось скалиться. Сразу двое ребят из компании проигравшего набросились на него и принялись колошматить.

Не отставали и гномы-музыканты.

Один коротышка пырнул ножом обидчика своего друга. За это немедленно получил удар пустой бутылкой. Что творилось дальше – уже было сложно уследить. Мелькали кулаки. Крушилась мебель. Капала кровь. Летели слюни. Лилась выпивка. Еще кровь. Крики злобы, хруст сломанных костей, вопли боли.

Даже здесь такие драки бывали нечасто. Некоторые посетители поспешили убраться, другие были рады подвернувшейся возможности излить накопившуюся злость.

Кассандра пригнулась от летящей бутылки – та разбилась о стену и осыпала ее осколками. Кассандра невозмутимо стряхнула с плаща стекляшки.

Кулак, оправдывая свое прозвище, раздавал удары направо и налево – но толку от этого было чуть. С таким же успехом можно с пчелиным роем сражаться. Зала орал в глубину подсобки другим своим громилам. Наконец выбежало два мордоворота с короткими толстыми дубинками в руках. Вместе со своим боссом они принялись усмирять посетителей, не жалея тумаков.

Проклятье!

Насколько знала Кассандра – обычно там четверо дежурило. Значит, двое по-прежнему сейф охраняют. Но ждать больше нельзя – нужно идти до конца… или уходить ни с чем: Зала в компании своих верзил добился определенного успеха в наведении порядка – уже с полдюжины бунтарей лежало на полу.

Она проверила самострел на запястье, достала дымовую шашку, воткнула заранее отмеренный фитиль.

– Все получится, – шепнула она самой себе, подожгла фитиль об огонек лампы и аккуратно положила шашку под свой столик.

«Один, два, три, четыре…» – начала мысленно считать Кассандра. Двигаясь вдоль стен, она быстро добралась до коридорчика, ведущего в подсобку – святая святых этого места. Туда Зала допускал только избранных. Само собой, мало кто из воров мог рассчитывать на подобное доверие.

Кассандра нырнула в темноту.

Паладин

– Кто они… Как вы… – выдохнула Вайя. Девушка с трудом держалась – ее глаза мерцали готовыми излиться слезами.

Ивейн положил руку ей на плечо.

– Все в порядке, – он вложил в эти слова всю свою уверенность. Коей, к сожалению, нашлось не так много.

Все же Ивейн выдавил из себя улыбку.

Он вспомнил, как увидел Вайю впервые: одну, в темноте, избитую и запуганную до полусмерти. Его торжество в тот миг. Он чувствовал себя героем, перед ним маячила новая жизнь – без службы Ордену, рядом с любимой… Как рухнула и разбилась на мелкие кусочки эта надежда. Поцелуй двух девушек растоптал ее в пыль столь безжалостно и бесповоротно, что и отряд солдат в сапогах не справился бы лучше. Ивейн отдал тогда многое: честь, руку, самого себя. И жизнь отдал бы, коли пришлось бы… А что получил взамен?

Уж лучше б его и вправду убили той ночью.

Лучше для всех.

Он умер бы счастливым, зная, что пал ради возлюбленной. В надежде, что та прольет по нему слезу. Кассандре не пришлось бы страдать от того, что не открыла всю правду сразу (он очень надеялся, что она хоть немного сожалела об этом). Орден халду не получил бы предателя. И уж точно было бы лучше той девушке, которую он убил, лишь для того, чтобы сохранить свою тайну.

– Не представляете, как сильно я рада вас видеть, – Вайя была бледнее храмовой стены. – Когда в дверь начали ломиться… я… Касс говорила, что ее не сломать, но я… Уфф! – Совершенно неожиданно она бросилась к нему на шею и спрятала лицо в складках мундира.

Волосы девушки пахли чистотой. Мундир был расстегнут и животом сквозь тонкую тунику Ивейн ощущал ее грудь. На мгновение прикрыв глаза, представил, что это Кассандра прижимается к нему. Он неуверенно положил руку на открытое плечо Вайи. Кожа была теплой, гладкой и мягкой. Должно быть, нет ничего приятней на ощупь, чем кожа женщины. Даже самые дорогие шелка и самые мягкие ткани не могут приблизиться к тому ощущению нежности, что дает касание женской плоти.