Еще одна волна вины скрутила Элору изнутри и обвернулась вокруг вины, которую девушка испытывала за то, что сняла юбку своей матери. И они обе закружились вокруг вины за то, что Элора потеряла меч своего отца. Если бы у нее было еще какое-то чувство вины, оно, вероятно, съело бы ее изнутри.

Почему она не практиковалась в полетах, когда у нее была такая возможность? Почему отказалась от этого только потому, что это показалось слишком тяжелым? И вот сейчас появился способ помочь Лирен, Быстрому морю и даже спрайтам.

А она не могла.

Не могла, потому что сдалась.

Внутри девушки царило смятение – такое сильное, что она почти не заметила трепещущего ветерка вокруг одного пальца. Не ожидая ничего увидеть, она посмотрела вниз.

Тэнси вцепилась в палец Элоры обеими руками. Спрайт дернула головой в сторону валуна и потянула – или попыталась потянуть – Элору к нему.

Ну конечно.

На губах Элоры появилась едва заметная улыбка. Спрайт сказала, что пришла помочь ей с полетом. Даже если девушка не сможет полететь сама, Тэнси доставит туда их обеих.

Подпрыгнув вверх, Элора выпустила крылья. Они порхали сильно и уверенно, без каких-либо колебаний. Раньше страх неудачи или даже травмы не давал им двигаться свободно, но теперь они трепетали на ветру, стремясь сделать то, для чего были созданы.

Чувство вины было похоронено, потому что у Элоры появилось новое отвлечение. Она не откажется от полета. Раз Тэнси говорила, что она просто должна понять, каково это – летать, Элора уделит пристальное внимание своим ощущениям, пока будет лететь над озером. Когда вернется в Ядовитый шип, она еще больше станет умолять Тэнси помочь ей научиться летать. Снова и снова, пока не познает чувство полета так же хорошо, как и чувство вины.

И, как только оно станет привычным, она разберется с остальным.

Стоило этой мысли посетить Элору, как она полетела вниз к валуну. Морские чудовища щелкали острыми зубами и выныривали своими змееподобными телами, пока озеро не забурлило. Но ничего не могло напугать девушку, пока она была настроена так решительно.

Зависнув в воздухе, чтобы морские чудовища не могли дотянуться до нее, она открыла коробку, которую держала в руках. Талисман был в форме цветка с пронзающим его острым копьем. Или, возможно, это была сосулька. Он с громким стуком ударился о дно коробки. Как только Элора закрыла и застегнула крышку, Тэнси глубоко вздохнула.

Когда девушка летела обратно через озеро, взгляд Лирен несколько раз менялся с резкого на мягкий. Элора сделала то, о чем просила Лирен, но это не отменяло того факта, что фейри сначала попыталась зачаровать ее. Бранник настаивал, что его ожерелье защиты обладало большей силой, чем красная лента Хлои. Даже Тэнси сказала об этом.

Элора сделала глубокий вдох. Она уже потеряла меч своего отца и одежду, подаренную матерью. Насколько хуже будет, если она обменяет ленту своей сестры на более мощное ожерелье защиты от принца?

Кроме того, выживание в Фейрии требовало постоянного внимания. Было бы легче, если бы она не отвлекалась постоянно на дом.

В тот момент, когда Элора приземлилась на берегу озера, Лирен схватила коробку и вздохнула с облегчением.

– Я принесу тебе мешочек соли Быстрого моря для еды Фейрии, как и обещала, но по-прежнему останусь в большом долгу перед тобой. Ты не представляешь, что это значит для моего двора.

Элора взглянула на небо, когда светящийся зеленый огонек с розовой искоркой исчез вдали. Она не могла не улыбнуться тому, что только что сделала.

Это чувство выполненного долга подняло ей настроение даже больше, чем когда-либо могли прослушивание поэм или игра на арфе. Может быть, даже больше, чем тренировки на мечах с отцом. Потому что теперь она сделала что-то полезное.

Чувство шевельнулось в ее сердце, причиняя боль. Заставило ее захотеть остаться. Остаться в Фейрии навсегда. И вообще, зачем ей красная лента Хлои? Она только отягощала ее. Усиливала горе и чувство вины. Может быть, как только она наденет ожерелье защиты от Бранника, то наконец сможет двигаться дальше.

Элора проспала два дня. По крайней мере, казалось, что прошло два дня. Поскольку время в Фейрии не существовало, она не могла знать наверняка. Она просто знала, что после того, как всю ночь помогала Браннику, а затем сразу же после этого летала над озером, ее тело нуждалось в отдыхе.

Если кто-то и беспокоил ее в это время, она была в блаженном неведении. После пробуждения Элора съела восхитительный картофель и кукурузную кашу, а затем распахнула шкаф ровно настолько, чтобы достать новое платье.

Полуночно-синяя ткань была мягче, чем любая, к которой она когда-либо прикасалась, а по нижнему краю шла мерцающая серебряная бахрома. Ожерелье защиты от Бранника выглядело потрясающе, но никто, кроме нее, его не увидит.

Когда она закончила собираться, спрайт подлетел вниз, чтобы объявить, что Куинтус закончил создавать ее новую арфу и та ожидает ее в зале совета.

Элора оторвала нить от красной ленты со своей лодыжки в качестве подношения спрайту за доставку сообщения. Им требовалось что-то значимое, а эта нить действительно имела для Элоры большое значение. Даже если остальную часть ленты она срежет своим мечом и засунет в шкаф к остальным своим вещам.

Зал совета был пуст, когда Элора вошла. Ветер трепал листья деревьев и лоз. От арфы сердце девушки пропустило удар. Она не задумывалась об инструменте с тех пор, как играла для Верховного короля Романи. Но, глядя на него сейчас, из глубины сознания на нее нахлынул поток воспоминаний.

Она столько уроков терроризировала свою мать, жалуясь каждый раз так громко и неприятно, как только могла.

Но теперь воспоминания вызвали у нее слезу, которую она быстро смахнула. У Элоры не было времени думать о таких отвлекающих вещах. Вместо этого лучше следовало сосредоточиться на инструменте.

Девушка провела пальцами по простому узору из деревьев и полевых цветов вдоль колонны арфы. Одно из них подозрительно напоминало дерево в ее комнате. Остальные были похожи, за исключением одного внизу, у которого был узловатый ствол.

Кивнув в сторону маленького табурета, она опустила руку на замшевую подушку, лежащую сверху. В то время как арфа, которую они подарили Верховному королю Романи, сияла великолепием и привлекала внимание, эта выглядела проще. Как Ядовитый шип.

После еще одного мгновения восхищения она опустилась на табурет и прижала колонну арфы к плечу. Но когда Элора дернула за струны, они не разнесли звук по комнате так, как обычно.

Прищурившись, Элора наклонилась к арфе и дернула сильнее. Воздух наполнился резкими нотами, далекими от тех нежных, которые она должна была создать.

Поможет, если она закатит глаза? Не помогло. Закрыв глаза, Элора использовала более легкие прикосновения, чем раньше. Ноты действительно звучали мягче, но они не звенели. Они висели в воздухе как единое целое, отказываясь сливаться в мелодию.