– Что? – Она дотронулась до своего ожерелья, едва сдерживаясь, чтобы не впиться в мужчину взглядом.

Напряженность его взгляда только усилилась.

– Ты не можешь выбирать, какие эмоции испытывать. Если блокируешь горе, то блокируешь и все остальное.

Если бы слова медленно просачивались внутрь, она, вероятно, смогла бы справиться с этим. Но они пронзили ее и выпотрошили, как меч и кинжал, действующие в тандеме. Даже не двигаясь и не произнося ни слова, у нее перехватило дыхание.

– Тогда как я должна произнести свою речь?

Веспер выгнул бровь.

– Вот почему принц Бранник создал для тебя арфу. – Он наклонился ближе. – Я видел это и у других смертных, так что знаю, что еще не все потеряно. Копай глубже. Ты снова обретешь свои эмоции, если впустишь их в свое сердце.

Свежий запах дождя и коры наполнил коридор замка. Элора волочила ноги по камню, желая, чтобы каждый шаг приближал ее к собственной комнате, а не к залу совета.

Начался второй этап испытаний.

Все должны были встретиться в зале совета, откуда они вместе отправятся в Благородную розу.

Элора сцепила руки за спиной, так как они практически тянули ее в обратном направлении. Она не могла поддаться этому желанию.

С каждым шагом одна мысль все громче наполняла ее голову стучащими гонгами.

Я еще не готова.

Я еще не готова.

Я еще не готова, не готова, не готова.

Девушка потянулась за зеленым кристаллом в кармане, надеясь, что он как-то поддержит ее.

Не имело значения, помог ли ей Веспер понять, почему ее речь будет провальной. В глубине души она уже знала. Элора отталкивала и отпихивала все болезненные эмоции, пока у нее ничего не осталось. Она потратила так много времени на то, чтобы держать все в себе, но теперь все было заперто. Спрятано.

Элора так долго избегала боли своего прошлого, что уже почти не помнила, что должна чувствовать. И ее брат фейри ошибался насчет того, как решить эту проблему. Она копала и пробивалась, но не могла найти в себе эмоций.

Больше нет.

Она погладила пальцем кристалл, но он не казался таким волшебным, как в тот день, когда девушка впервые нашла его. Кристалл изменился? Или это изменилась она?

К тому времени, как она добралась до зала совета, на носках ее ботинок появились глубокие царапины от того, что их волочили по камню. Больше никто еще не прибыл.

Этот факт проник в ее сознание без какой-либо реакции. Никакого шевеления. Даже второй этап испытаний не тронул ее. Элору должно было пугать, насколько она не готова. Она должна была чувствовать себя виноватой, что подвела принца.

Если Бранник проиграет этот этап испытаний, то королева Алессандра выберет оружие для последнего этапа. Принц не сможет использовать мечи и обмануть всех, как он планировал.

Он должен был выиграть речь, иначе никогда не станет Верховным королем Фейрии.

Элора понимала это, но не пропускала через себя. Она провела пальцами по дереву стола, но даже ощущения от прикосновения были слабее, чем обычно.

Неужели с этого момента ее жизнь всегда будет такой? Неужели ничто больше не заставит ее чувствовать?

Элора смутно ощущала чьи-то шаги позади себя, но не замечала их, пока Блаз не уткнулся носом ей в ногу.

Может быть, это ощущалось не так сильно, как могло бы, но она почувствовала это. И это было приятно. Элора фальшиво улыбнулась, но эта улыбка почти обманула ее, заставив что-то почувствовать. Она провела рукой по волчьему меху и заставила себя улыбнуться шире.

Но потом улыбка пропала. Очевидно, принуждения было недостаточно.

Когда в комнате послышалась еще одна пара шагов, сердце девушки екнуло. Если Блаз пришел, то это означало…

Губы Бранника дернулись, когда он, очевидно, делал противоположное – пытался подавить улыбку. Его глаза мерцали и переливались красками, а мышцы напряглись, когда он протянул руку в знак приветствия.

При виде этого ее желудок перевернулся. Она чувствовала это.

Взгляд принца мог бы заставить ее сердце бешено колотиться, только принц не встретился с ней взглядом. Как только она поняла, что он смотрит на ее шею, сердце все равно начало биться быстрее.

– Ты надела мое ожерелье, – говоря это, он провел рукой по блестящим черным прядям своих волос.

Элора попыталась дотронуться до украшения, прежде чем вспомнила, что все еще держит в пальцах кристалл.

– Да, я…

Но принц больше не смотрел на ожерелье. Он опустил голову, когда Элора опустила руку, в которой держала кристалл. Бранник продолжал смотреть на него, двинувшись к девушке.

– Где ты взяла его? – Он придвинулся так близко, что их плечи почти соприкоснулись.

Когда Элора подняла кристалл, принц склонился к нему. Он провел пальцем по пурпурной полоске в верхней части камня, чуть не задев пальцы девушки. Несмотря на то, что они не касались друг друга, Элора физически чувствовала каждое движение.

Она взглянула на принца, и он тут же пригвоздил ее к месту своим пристальным взглядом.

Крепче сжав кристалл, Элора слегка пожала плечами.

– Однажды ночью я проснулась и… Я не знаю, как это объяснить. Меня тянуло к нему. Я не знала, куда иду. Просто двигалась и вдруг оказалась в комнате, где нашла тебя той ночью. В комнате с люстрой.

На губах Элоры появилась едва заметная улыбка. Она была такой маленькой, что, наверное, даже и не походила на улыбку. Но это не имело значения. Потому что она чувствовала это. Она провела большим пальцем по кристаллу.

– Он напоминает мне о тебе.

Бранник указал на кристалл.

– В нем заключена моя сущность.

Элора подняла брови и, сглотнув, протянула кристалл принцу.

– Ты хочешь вернуть его?

– Нет. – Он покачал головой, но снова коснулся кристалла. – Если сама Фейрия привела тебя к нему, то теперь он принадлежит тебе. – Его глаза на мгновение вспыхнули, прежде чем принц снова перевел взгляд на кристалл. – Ты ведь не знаешь, что это значит.

Элора зажала зеленый камень в кулаке, заставляя принца встретиться с ней взглядом.

– И что это значит?

Теперь он указывал пальцем. Сначала Элора подумала, что он указывает на ожерелье защиты, но поняла свою ошибку, когда он заговорил.

– Твое сердце, – теперь он повернул палец к себе и коснулся своей груди, – связано с моим.

В ответ Элора могла только моргать.

Улыбнувшись уголком рта, принц наклонился так близко, что их лбы почти соприкоснулись.