Строгие линии и при этом очень дорогие материалы. Разумеется, по оценке Кат. Я пока еще не настолько сильна в местных ценностях. Но память подсказывает именно это — мебель из Саманийского дуба, самого дорогого на Марне, шторы вообще из Олатарского шелка. А еще книги — великая ценность этого мира. Они не такие как наши — большие и тяжелые. Но у мужа их целый шкаф.

Генерал проходит по комнате, достает из другого шкафа со стеклянными дверцами два кубка и бутылку.

— Помнится, вы, мадам, как-то пробовали мадерну. Позвольте узнать, вам понравилось?

Оу! Да у нас намечается прогресс!

— Да, господин генерал.

Он морщится от моего обращения, но так сам начал. Если я мадам, то он будет господином.

— Мой господин мне нравилось больше, Кат Р-рина.

Ну еще бы! Я даже не сомневаюсь.

Он наливает нам немного мадерны и подает мне. Делаю глоток и жидкость обжигает горло. Приятно так. А послевкусие какое! Ничего на Земле с этим не сравнится.

— Как провели время? — похоже, спрашивает просто, чтобы не наброситься на меня сразу и не спугнуть. Сам ходит вокруг, как тигр, вокруг жертвы. Скорее всего, мои подозрения, что он оборотень верны. Только не такой, как пишут в наших романах, превращающийся в волка или другого зверя, а совершенно уникальный. Во второй ипостаси тоже человек, но с обостренными инстинктами, с более быстрой, я бы даже сказала, молниеносной реакцией, с немыслимой для простого человека силищей.

Вот и сексуальные потребности в этом состоянии у него более выражены, а еще обоняние. Не зря он всё время принюхивается. Надеюсь, от меня ничем ужасным не воняет.

— Вы меня уже не боитесь, — это не вопрос, а констатация. Я не спорю. С того дня, когда он смог сдержать зверя, а я проследила за ним, страх окончательно отступил, чего уж скрывать. — Это радует.

Ох. Его голос уже где-то рядом за спиной. Чувствую приближение затылком — волосы шевелятся. Да я с ним сама скоро в хищницу превращусь.

Оборачиваюсь, но он быстрее — его гулкий смех снова сзади. Легкий ветерок, и мои волосы колышутся. Это завораживает.

Я пытаюсь быть не столь предсказуемой. Делаю вид, что поворачиваюсь вправо, но резко меняю направление, оказываясь с ним нос к носу. Очевидно, Терриан никогда не играл в догонялки с детьми и не знает таких маленьких хитростей. Или просто не ждет их от меня.

Усмехается и берет из моих пальцев пустой кубок. Другой рукой обхватывает талию и дергает на себя. Самое странное — я не сопротивляюсь. Мне вдруг приходит в голову мысль: а почему, собственно, нет? Я уже не девственница во всех смыслах, передо мной мой муж, он мне нравится, как мужчина, я даже хочу его, и если бы не физиология, нам бы и в прошлый раз было хорошо… так что… взрослые же люди...

Узнать бы еще, что стало с его бывшими… а то я слегка нервничаю от этих постоянных намеков. Может, он мне расскажет, потом?

— Вы ждали меня, Кати?

Фу! Что за обращение? Кати! Прямо как Ларфекс.

— Дорогой Терриан, я вас прошу, не называйте меня так — ненавижу это имя. Лучше уж Кат или Кат Рина. На крайний случай, Катя.

— Катя? — удивляется супруг. Я в ответ лишь улыбаюсь и невинно хлопаю глазками. Я бы не отказалась. У него так мило получилось.

— А вас я могу как-то иначе звать? Терри? — Он кривится. Явно не нравится сокращенный вариант. — Риан?

Задумывается и пожимает плечом.

— Если вам так хочется, можете называть наедине. Ни в коем случае не при моих людях и не при монархах. Но меня бы больше устроило «мой господин».

Я смеюсь, а он замирает, ошалело глядя в глаза.

— Что?

— Ваш смех. Я раньше не слышал более приятного звука.

Я краснею, опуская взгляд. Боюсь показать, как мне приятны его слова — потому что он не играет — говорит то, что и правда думает. И я даже не знаю, как реагировать. Но мне не дают долго смущаться. Убирают кубки и перехватывают уже обеими руками за талию… ниже…

— Риан! — взвизгиваю, когда отрывает от пола.

— Я ждал этого несколько дней, — произносит жарко, утыкаясь носом в мое декольте и заражая своим пылом. — Рубил чудовищ, как никогда прежде, лишь бы быстрее вернуться к тебе.

В несколько шагов преодолевает расстояние до спальни и вносит меня внутрь. Но я уже не вижу обстановку вокруг. Его жадные поцелуи в шею, в подбородок, за ухом лишают меня способности трезво мыслить. Риан хватает платье и явно собирается его порвать. Но я торможу, из последних сил, призывая собственную сдержанность. У меня еще слишком мало приличных платьев, чтобы их рвать.

Отстраняюсь и сама начинаю игриво развязывать шнуровку, которая, к счастью, спереди. Посылаю ему страстные заигрывающие взгляды и аккуратно снимаю корсаж.

Рычит, глядя на мой своеобразный стриптиз, но я не даю ему сорваться — сбрасываю юбку, оставаясь в панталончиках. Ах как бы сейчас пригодились новые вещички от Жернеу. Но ничего, успеется. Я еще натренирую волю генерала, чтобы не хватал меня так грубо, а с удовольствием наблюдал за раздеванием. Коли в этом мире столь дорогой гардероб, ему придется научиться.

А сейчас чьё-то терпение лопается и панталоны с меня просто срывают и выкидывают прочь.

Нет, Терриан, умоляю, не испорть все! Грубость меня не возбуждает. Только страсть в разумных пределах.

Он, видимо, чувствует, как я сжимаюсь, и ослабляет напор. Снова проводит носом по шее и опять рычит, но как-то сдавленно. Подхватывает меня и бросает на кровать. А дальше я перестаю соображать и чего-то боятся. Меня буквально заласкивают поцелуями, поглаживаниями, причем повсюду. Он успевает быть везде. Безошибочно находит самые чувственные места и доводит меня до первых сладких спазмов.

На волне удовольствия мы сливаемся в объятьях, и я снова улетаю, ощущая его полностью, такого большого и сильного, страстного и темпераментного, сносящего все мои барьеры, заставляющего откликаться с таким же бешеным энтузиазмом. Доводящего до вершин и повторяющего это не один раз.

— Да, моя Кат, да, — шипит почти нечленораздельно, чувствуя каждый мой взрыв. Распадаюсь на части от его голоса, переполненного диким желанием. На самом высоком пике понимаю, что он нагоняет меня, и этот звук — это его глухой стон. Стон от такого же потрясающего удовольствия, какое испытываю я...

Просыпаюсь от ощущения, что за мной наблюдают. Сразу не спешу открывать глаз, прислушиваюсь, к себе и к тому, что вокруг. Кажется, проснулся муженек и бессовестно меня разглядывает. Дыхание ровное, не то что вчера. Мне немного прохладно — одеяла нет, как и никакой другой одежды. А засыпать-то было тепло в объятьях горячего генерала.

Все-таки открываю глаза, застукивая его за подглядыванием. Сразу отмечаю, что глаза бирюзовые. Наваждение прошло, передо мной сдержанный Терриан. Его лицо и взгляд практически равнодушны, не смотря на то, что лежу перед ним голышом. Можно заметить лишь толику любопытства — единственную эмоцию, в остальном — гранитная стена.