– Пока не ходи в одиночку, – услышала ее замечание.

– Почему?

– Потому что любишь попадать в неприятности, – с иронией заметила она.

– Я не специально.

– Да понятно, просто… будь осторожна. Мы даже не диры, а тадиры. Когда все плохо, тогда вызывают нас, соглашаясь на любые условия. И уж поверь, они не из дешевых. Нас мало кто любит, лишь те, кого обижают. Мало обожателей.

Хотела ответить, как вдруг наступила на хворостину и резко рванула вперед. Не успела выдать писк, как моментально оказалась в захвате сильной руки тигрицы. Она посмотрела на яму, в которую чуть не угодила и проговорила:

– Смотри под ноги!

– Ночь. И я… смотрю… – тихо сказала, не понимая, как проглядела, ведь смотрела.

– Я понимаю. Лишь оборотни видят в темноте. Странно, что еще ходишь. Надеюсь, потом эта проблема отпадет, – буркнула она и отпустила руку, продолжая идти.

Остаток пути прошли молча. Озеро было небольшим, но невероятно глубоким. Ледяная вода освежала до стука зубов. Решила нырнуть, следуя примеру тигрицы. Надолго не хватило. Быстро выбежала и принялась одеваться, наблюдая за Митой, пропадающей надолго под водой.

– Спасибо! – вздрогнула, слыша голос волчицы за своей спиной.

Не ожидала. Всю дорогу Гленда держалась отдельно от всех, даже от своего брата. Изредка ловила ее взгляды, полные обиды и отчаяния. Было жалко.

– Я… переживала за тебя, – призналась и тут же добавила. – Надеюсь, что верн передумает, и ты останешься.

Гленда горько усмехнулась и призналась.

– Нет, он не передумает. Гордый медведь видит только то, что желает.

Не знала, что сказать. Хотелось услышать ее рассказ, мысли, но видела, что ей не до меня.

– В любом случае, и я могу признавать ошибки, – нехотя призналась она. – Жаль, что поздно. Поэтому… прости, что так относилась к тебе. Ты добрая и… способная. – Я видела, что ей тяжело, но девушка заставляла себя говорить.

– Все нормально. Я очень хочу, чтобы у тебя все получилось.

– И я, – тут она посмотрела на озеро, а потом полезла в карман и достала заколку, протягивая мне.

Что-то внутри заставило сжаться. Чего она хочет? Мне ожидать подвоха?

– Это заколка очень ценна для меня. Она… подарок тому, кто вернул жизнь, защищает и оберегает, если на тебе. Когда-то мне ее подарил брат, сейчас я хочу подарить ее тебе. Думаю, это справедливо. Ты… только береги ее.

– Спасибо, но я не могу принять то, что уже подарено. И еще… я бы сделала так же для любого тадира из группы. Для меня каждая жизнь дорога.

В зеленых глазах увидела обиду и стыд. Волчица сжала заколку дрожащими руками и кивнула, медленно поворачиваясь ко мне спиной. Стало неудобно. Для нее это так важно, а я… отвергла подарок, идущий от сердца.

– Гленда! – окликнула ее, встречаясь с глазами полными печали. – Если для тебя это так важно, я приму.

Девушка сглотнула, а потом протянула свой подарок мне. Боялась принимать, но чувствуя как ей тяжело, ведь все от нее отвернулись, приняла, сжимая в руках.

– Спасибо, – еле слышно проговорила гордая волчица и быстро ушла.

Смотрела на древние узоры на гладкой поверхности деревянной заколки, обводя пальцами каждую зазубрину. Впервые видела такие символы. Нужно посмотреть в книге по заклинаниям, что они обозначают. Несомненно, что-то очень важное.

Услышала брызги воды и поспешно убрала в карман свой подарок. Появилась мысль, что я не должна показывать.

Обернулась и увидела, как тигрица быстро оделась и идет ко мне, заплетая длинные волосы в косу.

– Можно сократить путь, – предложила она между делом, внезапно остановившись, вглядываясь в верхушки елей.

– Сократить?

– Да, – она приблизилась и остановилась рядом. Нахмурилась и спросила:

– Ммм… здесь была волчица?

– Да. Гленда приходила извиниться.

– Что она тебе дала? – грубо спросила девушка, заставляя меня насторожиться. Откуда она узнала? Или… заколка несет в себе что-то плохое? Захотелось закопать ее. Где-нибудь в земле.

Но ведь это древняя вещица. Так не поступают…

Лучше спросить у Берна. Он не обманет.

Мысли отбросила, стоило почувствовать жар на бедре, в кармане, куда положила ее. Будто она поняла меня.

Как странно.

– Ты о чем? – спросила, блокируя мысли и эмоции. Подожду. Позже решу.

– Просто… я предположила. Если все же… подарила, лучше выбрось. Гленда хоть и волчица, но очень хитрая, тем более быть отвергнутой для нее неприемлемо.

Девушка намекала на отношения волчицы и верна? Возможно, так и есть. И все же было неприятно. Неосознанно. Внезапно. Появилось желание расспросить, но не стала. Что-то внутри не разрешало мне.

Пожала плечами и выдохнула:

– Она извинилась и ушла.

– Ты уверена? – с прищуром уточнила девушка, начиная вдыхать аромат, тут же отворачиваясь, словно не могла уловить, что ее невероятно злило.

– Да…

– Понятно, – буркнула Мита и пошла вперед. Я за ней, пока не поняла, что мы возвращаемся прежней дорогой.

– Ты хотела сократить путь… – напомнила, запинаясь, вдруг резко хватаясь за ветку, избегая падения.

– Эта сойдет… – тихо сказала она, так и не оглянувшись, быстро двигаясь, совсем не собираясь меня ждать.

Что же… вернулась прежняя Мита.

* * *

На поляне соорудили небольшой лагерь. Спальные мешки у деревьев, шкуры на ветках, собранных в кучи. На выжженной земле полыхал костер, вокруг которого сидели тадиры на сухих бревнах, впихивая в себя куски мяса и фасоли, заедая лепешками, переданными с благодарностью от жителей деревни.

Остановилась на полпути, не зная, за что хвататься. Мой мешок я увидела близ костра. Идти ко всем не хватало духу. Чувствовала себя чужой.

– И что цветочек растерялся? – услышала веселый голос Диса.

Обернулась и увидела тигра. Тигр вышел из леса с правой стороны. Он с лукавой улыбкой наблюдал за мной.

– Просто…

– Да понятно уже.

Парень приблизился и взял за руку, крепко сжимая запястье.

– Поверь, не один из них не считает тебя слабой и никчемной.

Промолчала. Хотелось верить. Я сама не видела себя равной. Слишком они сильные, отважные, категоричные.

Приблизились к костру. Покраснела, когда все стали оборачиваться. Тигра ничего не смущало. Наоборот, излучал удовольствие.

– Что там осталось? – спросил он у льва.

Тут поднялся с дерева Тренд, черный медведь. Стало страшно. Ничего хорошего не ждала. Он сурово сканировал мое лицо, будто что-то пытался понять, а потом грубо выдал: