В гимназию я влетела вместе с родителямипервоклашек. Малыши, похоже, не испытывали ни малейшей тяги к знаниям. Изпортфелей у большинства высовывались куклы и машинки. Вот несчастные дети, нукто решил, что в шесть лет им уже пора овладевать науками? Впрочем, может,всякие сведения еще и покажутся бутузам интересными, но вот необходимостьпросидеть сорок пять минут на одном месте их удручает. Лично я не способна нешевелиться такое количество времени. Родителям, которые очень недовольныуспехами своих отпрысков, я предлагаю проделать крайне простой эксперимент.Освободите недельку и поживите жизнью сына или дочери. Утром, не выспавшись, непоев как следует, натяните на себя уродливое одеяние из непонятного материала,сейчас многие учебные заведения ввели форму, и, таща в руках многокилограммовыйпортфель, притопайте в класс. Далее по плану: сорок пять минут вопля исторички,перемена, урок математики, в которой вы ни бе ни ме, минута отдыха, занятиярусским, сочинение на тему: «За что я люблю старшего брата». У вас, правда, нетродственников, ну да это неважно, и не смейте спорить с училкой. После обед:суп из кипяченой воды с лапшой, на второе та же лапша, вытащенная из «бульона»,с синей сосиской. Вкусно, аж скулы сводит. Не вздумайте отказаться, заработаетезамечание. Потом побегайте на физкультуре, затем потная, грязная,всклокоченная, думаю, в вашей школе нет душа, отправляйтесь на английский. Что,он не лезет во взбудораженные спортом мозги? А кто вас спрашивает о самочувствии?Садись и помалкивай. После уроков домой. Надеюсь, вы заранее договорились стетенькой, которая полжизни прослужила на зоне воспитателем? Отлично, эта дамазамечательно справится с ролью бабушки, которой велено приглядывать за внучком,пока родители пьют чай в конторе.

Готовить уроки! Немедля! Никакого телевизора!Разбить компьютер! Отнять Шерлока Холмса! Дополнительные занятия! Бассейн!Дзюдо! Айкидо! В кимоно на горных лыжах, это сейчас патриотично! Никаких собакили кошек! Друзей вон! Одежда лишь по выбору родителей! Мы тебе добра хотим,чтобы вырос хорошим человеком. И вообще, я в детстве, в 1913 году, в «бродилки»и «стрелялки» не играла, Пушкина читала, а не Маринину.

Сколько времени вы выдержите в подобномрежиме? Кстати, вашему ребенку «сидеть» одиннадцать лет, между прочим, такойсрок дают за тяжкие преступления, а у меня сильные подозрения, что школа оттюрьмы отличается лишь одним штрихом: детей отпускают домой. Хоть ночь человекпроводит относительно спокойно. Да, совсем забыла, если вы рыжий, конопатый,сутулый, «ботаник» или, не дай бог, заика, толстяк, стеснительный, скромный,тихий, не умеющий драться и материться, вам в детском учреждении придетсяособенно «сладко». Впрочем, встречаются порой и нормальные школы, могла быназвать вам несколько таких. Но, увы, они исключения из правила, а в обычномучебном заведении среди относительно непротивных теток-предметниц, не особопривязывающихся к детям и родителям, обязательно имеется две-три стервы, из-закоторых к типовому зданию из серых бетонных блоков даже подходить не хочется.

И гимназия, в которую вынуждены ходить Кирюшкас Лизой, именно такая, в ней трудятся десять вполне адекватных баб, впадающих враж не чаще раза в месяц, четыре сволочи и Богодасыср, омерзительный человечек,от одного вида которого у меня начинается аллергия на людей. А каков поп, такови приход.

– Вы свободны? – спросила я, входя вкабинет директора.

Тот сдвинул очки на кончик носа.

– Романова?

– Да, верно, у вас великолепнаяпамять, – решила я подольститься к Богодасысру.

Разговор нам предстоит не совсем обычный,пусть дядька придет в хорошее расположение духа. Но школьное начальство неимело никакого желания улыбаться.

– Вот, полюбуйтесь, – каркнулон, – отвратительно. Мне Эмма Львовна тетрадь вчера принесла! Удивлен, чтовы так быстро отреагировали. Обычно педагогический коллектив не допроситсявнимания у родителей. Редкостная безответственность вкупе с безразличием иленью выращивает то, что мы имеем: двоечника, позор школы.

Я стиснула зубы. Ну, Кирюшка, погоди! Ведьспрашивала вчера: «Что ты натворил?» Молчал, словно партизан в гестапо. Наплелмне про свои страдания, вызванные любовью Верушки к чистоте.

– Любуйтесь, – Богодасыср шлепнул настол растрепанную тетрадь.

– Елизавета Романова, – удивленнопрочитала я на обложке. – Лиза? Она тут при чем?

Директор выдвинул ящик стола, вытащил сигаретуи ехидно осведомился:

– Надеюсь, не забыли, как зовут вашудочь?

Я молча посмотрела на него. Сказать противномумужику, что Кирюша и Лиза вовсе мне не родня и что они никогда не являлисьмоими кровными детьми? Сообщить, что фамилия Лизаветы вначале была иной, аРомановой она стала позднее? Нет, не стану этого делать, ни к чему[3].

– Откройте последнюю работу.Диктант, – сухо велел Богодасыср, – ну, нашли?

– Да.

– Читайте первую строчку.

– «Что дает нам книга».

Мужик закатил глаза.

– Это название, смотрите ниже!

– «Хорошие книги, без порно, развиваютум, помогают выработать характер», – озвучила я.

– И как вам такое?

– Ну… немного странный текст для школьнойработы, – протянула я, – хотя по сути правильный, литература…

– Эмма Львовна говорила детям совсеминое, – перебил меня Богодасыср, – и класс написал: «Хорошие книги,бесспорно…», не без порно, а бесспорно! Одной Елизавете в голову такое пришло.

– Ну, может, она ослышалась, –попыталась я оправдать девочку.

– У Эммы Львовны четкая дикцияпрофессионального педагога!

– Я вовсе не желала укоритьучительницу, – заулыбалась я, – просто у Лизы… э… недавно случилсяотит, вот ей и почудилась иная фраза.

– Хорошенькие вещи слышатся вашемуребенку! Откуда она знает слово «порно»? – гневно вопросилдиректор. – Ясное дело, от родителей! Вся зараза, гадость и отвратительныепривычки идут из дома! Да у меня учителя с такой лексикой незнакомы!

– Если незнакомы, то отчего ваша ЭммаЛьвовна с тетрадкой прибежала? – усмехнулась я. – Поправила быспокойно диктант, поставила «два», и делу конец.

Богодасыср, не мигая, уставился на меня.

– Вообще говоря, я пришла совсем подругому поводу, – спокойно продолжала я, – работаю на радио «Бум» ихотела сделать передачу.