минимум на тридцать дней, даже если я больше не претендую на сына.

А еще Ангелина трубку не брала, наверное, поняла, что ее уловка не сработала, и вчерашний ее стриптиз в туалете не произвел на меня впечатление.

Но больше всего вывел из себя главный по безопасности – Родионов Никита. Он принес документы трех человек, которые попадали под подозрение насчет проблем с пожарами, но не сказал прямо, кто, а таинственно произнес: «Сами посмотрите, я не хочу выдвигать обвинений против нее.». Он уже ушел, а я был готов посмотреть досье на каждого, как вдруг в кабинет забегает белая как полотно Полина.

– Это уже не нормально.

– В чем дело? Полина, соберись!

– Опять. Пожар. В центре города.

Я вскрикиваю, чувствуя, как меня потряхивает.

– Алмаз?! Там я лично все контролировал! Поехали!

– Его уже потушили. Очаг был небольшим. Прораб Алексеев едет с отчетом, но есть другая проблема.

– Ну?

– Комиссия по градостроительству прислала уведомление, что блокирует все проекты компании до выяснения обстоятельств.

– Что?! – ору я, а в груди тяжело становится. Дышать нечем, словно здесь дым, а не там где-то… – Где письмо?

– Там, на почте…

– Так какого хрена ты его еще не распечатала?

– Не ори на меня.

– Быстрее, Куликова, письмо! Славу предупреди. Я поехал к замминистра!

Она злится, но кивает, убегает и через минуту приносит постановление. Я на выходе ловлю прораба Алексеева и, не прощаясь с ней, иду в лифт.

Алексеев молодой, я сам его переманил у другой компании.

– Рассказывай.

– Мы вообще не ожидали, Владимир Прохорович…Работали, сверлили, и вдруг начало искрить, оказалось, какой-то придурок принес баллон с метаном.

– Кто?

– Мы не знаем. Но, судя по всему, они чего-то добиваются, если уже который раз работать не дают. Вы поняли, чего?

– Да понял я, понял, – толкаю ему письмо, и Алексеев бледнеет.

– Это надолго.

– Смотря, сколько я сейчас предложу замминистра.

– Взятка?

– Ну не совсем, – зло усмехаюсь я и ругаю себя. Я с Полиной уже ничего не вижу, ничего не соображаю. Проблему решать надо, а не мечтать, в какой юбке ее будет удобнее всего трахать.

Глава 28. Полина

Я не стала обижаться на Володю. Учитывая частоту происшествий на участках, вообще удивительно, что у него нашлось на меня время.

Хотя сложно сдерживать напряжение, раздражение, когда он срывается именно на мне. После того, как комиссия отозвала свое постановление, я начинаю названивать Володе. Мне ведь нужно знать всю ситуацию, особенно учитывая, как часто ко мне бегают сотрудники и пытаются все выведать. Ситуация повторяется, я не могу дозвониться. Но на этот раз он хотя бы присылает короткое.

«Позже».

И на этом спасибо, но я все равно сильно нервничаю. И жду его до последнего. А когда он приходит, даже спросить ничего не успеваю. Он жадно целует меня, поднимает на руки и тащит в подсобку. И сейчас говорить ему о приличиях, о том, что нас могут заметить, бесполезно.

В подсобке он просто разворачивает меня, задирает юбку, до боли рвет колготы и трусы. Без прелюдий вставляет член по самое не хочу. А я действительно не хочу, хотя и реакция тела мгновенная. Он вбивается в меня так грубо и резко, что я вскрикиваю от острой боли. Внутри все еще болит. Но я чувствую, насколько он напряжен, чувствую, как ему сейчас нелегко, и не вякаю.

Наоборот, стараюсь подстроиться под жесткий ритм его движений. Помочь скорее достигнуть оргазма, и сама получить хоть толику удовольствия. Но он не пытается сделать мне приятно, даже пальцами не дает к себе прикоснуться. Держит локти двумя руками, дергая на себе как куклу.

Кончает в меня так быстро, что пружина удовольствия даже закрутиться не успевает. А затем вытаскивает член и целует в шею.

– Ничего, если я спать пойду, малыш? Устал как собака.

– Что? – я не ожидала такого, но как я могу быть против. – Нет, нет, конечно. Иди. Отдыхай.

– Ты прелесть.

Он действительно просто застегивает штаны и уходит, оставляя меня одну. Я скатываюсь по кухонному гарнитуру, чувствуя, как между ног все саднит, а семя стекает по порванным колготкам. Я стягиваю их и выбрасываю в мусор.

И я бы может забыла этот неприятный случай. Если бы с утра он даже не увиделся со мной, оставив лишь список заданий, а вечером повторил все в том же порядке.

Зашел ровно в шесть и без слов начал трахать.

И все мои попытки утащить его хотя бы в подсобку были бесполезными. Он укладывал меня на мой же стол животом, сдирал брюки до самых щиколоток и вторгался, словно я шлюха, купленная на несколько минут, и нужно сделать все быстрее. А потом задавать тот же вопрос, и я как дура не могла ответить «ну ты и урод».

На третий день я ушла раньше, только чтобы его не видеть. Но забыла, что у него был ключ. Он пришел и лег ко мне в постель. Но вместо того, чтобы просто прижать к себе, повернул на живот и поставил раком.

– Володя, я не хочу.

– Я быстро и сегодня оставлю тебя в покое, – размазывает он влагу по половым губами и тут же внутрь вторгается. И действительно работает бедрами как отбойный молоток, почти доведя меня до оргазма. Но мне не хватает совсем немного, а он уже кончает и просто ложится спать.

На следующий день я с самого утра на работе. Просто если не занять себя чем-то, я сойду с ума от переживаний и желания все закончить. Хотя бы потому что я никогда не мечтала быть семяприемником. Но любовь к нему все время дает мне по голове и шепчет, что Володе сейчас вообще не до романтики и нужно просто быть терпеливой.

Володя со мной не разговаривает. Вечно занят и напряжен. Мне остается только ждать, когда что-то станет ясным.

Володя, конечно, же уже ушел, оставив длинное письмо с поручениями. Даже не позвонил. Ничего не сказал.

Я не должна обижаться на него, но раздражение и тревога накапливаются, слеза невольно капает на лист с твердым почерком. Он спешил, это видно. Неужели снова видеть меня не хотел?

За утро я делаю все, что было в списке, даже сверх того и спокойно в обед спустилась в кафетерий. Надеялась, что хоть развеселые девчонки из отдела кадров меня развлекут.

Но и здесь меня ждал неприятный сюрприз. Стоило мне подойти к их столу, как они все встали и демонстративно меня проигнорировали. Просто вышли.