Ерия поторопилась со стола все убрать и выйти — знала, что лучше не трогать сейчас. Агна провела ладонью по волосам — теперь нельзя в косу собирать да подвязывать даже. И такая дрожь лютая прошлась по телу, что даже холодно стало, и глаза обожгло. Взяла гребень — отвлечься хоть как-то, расчесала, подвязав очельем, чтобы на лицо не спадали. Чувствовала себя, будто выпили ее до самого донышка, от безысходности руки слабли и не удерживали ничего более ни веретена, ни иглы. Больше никто не заходил к ней, видно, все теперь там, на пиршестве — им веселье.

Когда горница постепенно в полумрак начала погружаться, Агна лучин везде зажгла, сразу теплее стало внутри, в то время как за стенами непрестанно сыпал снег — утром сугробы будут, верно. Воймирко обещал в Збрутич прийти, и нет его до сих пор — неужели так и не увидятся до обряда? Он ведь не знает, что отец замыслил свадьбу справить так скоро. Ему, конечно, затея князя не пришлась по нраву, и даже расстроила. Агна вспомнила его лицо, впервые она видела в его темно-серых, как сухая земля, глазах негодование — признать не ожидала такого, всегда стойкий и в то же время непроницаемый внутри Воймирко рассердился, хоть и старался перед ней не показывать то. Но тут и понятно, с другой стороны, почему — дело свое докончить он хотел, так же как и Агна. Привыкла она к своему учителю, и он к ученице своей, думал, толк из нее сделает, а оно вон как все вышло. И если бы не княжичи, ворвавшиеся в ее размеренную жизнь, перевернув все с ног на голову, все так и случилось бы в скором времени — вошла бы уже в круг Когана, место свое заняв, дальше постигая науку глубинную. А теперь?

Агна присела на краешек лавки перед чуть раскрытым оконцем, руки на коленях сложив, всматриваясь в снегопад, сливаясь с потоком падающих хлопьев из плотных, как вата, облаков, окутанных сизым сумраком. Видно, даром прошло наследство ценное, переданное ей от прабабки. Нужно к матушке сходить, поговорить еще раз, хотя сколько уже всего переговорили, она так же следует воле князя.

Агна вдохнула сухой, пропитанный смолой березовой воздух, отрывая взгляд, окидывая им стены. В то же время дома в кругу родных хорошо. Наверное, если бы она прожила здесь до весны, и возвращаться бы в Ледницы передумала. В груди даже дыхание застряло от осознания того, что вот так просто может забыть все эти зимы, что прожила она в деревеньке глухой, все реже о том вспоминая. Даже испугалась, что такое возможно, выходит, недаром Макошь взялась проверять ее на истинность и крепость чувств и желаний. Как бы там ни было, а сейчас будущее предстало перед Агной заметенной снегом стежкой — через два шага даль не видать.

Вспомнила вдруг врезавшиеся в память слова Грошки о Когане. Как же так получилось, что враги они для Роудука стали? Кто пытался сжечь княжество? И что с прошлым князем сталось на самом деле? Ответы найти можно у Воймирко, только как бы с ним встретиться. Действительно ли он знал пропавшего князя Роудука? В чем Ворута отказал волхвам, что те их прокляли? Агна головой тряхнула — не ее это чаяния, да все же точило изнутри любопытство, а после того, как ощутила силу знакомую, хранившуюся в обруче князя, так и вовсе это покоя не давало — где она могла ее встретить, испытать, откуда знает? Все как в тумане, казалось, вот он ключ — бьет под землей, но мешает будто бы что-то, не дает просочиться.

От мыслей этих громоздких, непонимания и усилий разобраться во всем даже голова разболелась. Надо же ей было угодить в этот капкан событий прошлых, к которым она не имеет никакого отношения. И все же помочь осхарцам было можно, попытаться спуститься в Навь да найти зацепку какую-нибудь — может, попробовать это сделать и без жреца, в силе. А для того нужно в Белодаль поехать к капищу Велесову, он то проводит в нижний мир, пустит. Тем более время его подходит, и близится заветная ночь его, где он в силу свою ступает. В солнцеворот зимней, когда навьи духи выходят, многое можно познать. Хотя с чего должна помогать им, ему — Анараду? Ради этого волчище ставить под удар себя! Такие обряды опасно совершать без защиты надежной.

Агна дернула подбородком, прочь отгоняя мысли о том. Не ее это заботы, пусть сам ищет, как хочет, достаточно того, что пленницей его стала.

Агна опустила голову, прислушиваясь к звукам уличным, слышны были за толстыми стенами голоса да шум детинца всего, густой снегопад будто к земле их прибивал. Ныне ее не позовут за общий стол — до обряда для них она сокрыта, и должна теперь в роду мужа возродиться. Надо же такому случиться — сокрушалось все в груди — из дома уйти, чтобы вернуться потом, да замуж пойти за осхарца, чей род Коганом проклят. Похоже, матушка-пряха и впрямь задумала над ней потешиться.

Агна губы поджала, не зная больше, что думать и как поступать, хоть уже и выхода никакого не было. А примириться не могла — все нутро противилось, дыхание передавило неведение и страх. Хоть из дома сбегай да поскорее подальше в лес уходи, пока они там все другим заняты.

Агна тряхнула головой, еще больше ярясь, но мысль эта как крюком зацепилась, норовя укрепиться. Отец, конечно, такого не простит, как бы не отрекся совсем, но, если бы она ушла с Воймирко, не свиделись бы уже никогда.

Половицы вскрикнула, Агна едва не вздрогнула от неожиданности, будто кто-то мог видеть ее мысли.

— Ерия, ты чего так крадешься? — нахмурилась сердито и только потом заметила побелевшие губы сподручницы да тусклые, будто дождливые дали, глаза, заволокшие туманным маревом.

— Воймирко…

— Что? — поднялась с лавки Агна, сердце так и всколыхнулась, пускаясь в галоп тревожный.

— А то не знаешь, что! — буркнула недовольно и даже зло. — Пришел.

Агна сглотнула шумно, втянула туго воздух в себя, плечи опуская, ноги так и ослабли — напугала же Ерия.

— Пришел прямо сюда, в детинец, — объяснила женщина.

Агна бросилась к сундуку, где лежал полушубок.

— Ты что же, пойдешь к нему?

Одежду накинула на себя спешно, забыв застегнуть петли, обулась в сапожки.

— Где он, говори!

— Угомонись!

Агна так и опешила, видя, как потемнели глаза женщины разом, что ночь непроглядная.

— За стеной — батюшка с княжичем, через день свадьба, а ты из терема вон?

Агна глазами хлопнула, ничего не понимая, с чего вдруг вскипела?

— Отойди, — бросила сквозь сжатые зубы, да голоса своего не узнала — послышался треском льда.

— Я не задержусь долго.

Она взглядом по ней скользнула, так, что Агне не по себе стало. Всегда помогала ей раньше, дверь не загораживала, что с ней случилось такое? Или осхарец этот тоже голову ей затуманил? И чем он им так пришелся? Наследник рода того, кто пришел с мечом завоевывать серо-западные земли, заслужив немилость волхвов здешних! Агна все понять никак не могла. Ведь Ерия своими глазами видела, как отнеслись к ней княжичи, как разговаривали, не проявляя никакого уважения, пусть и не знали, что она княжна. От воспоминаний этих в груди загорелось от негодования, хотелось напомнить ей о том, да передумала — напрасно это все.