В номере царил разгром: Тая, зайдя туда вслед за остальными, поначалу решила, что здесь буянила компания, которая к утру разошлась, оставив одного гуляку валяться в смятой постели. Пока не увидела, как одна из тарелок наполовину торчит из стены над кроватью, будто она влетела в эту стену, как в кусок масла, да и застряла. На полированном столике была разложена мятая газета, пестреющая заголовками по-фински, на которой авторучкой была начиркана пентаграмма с какими-то странными знаками по бокам.

– Па-а-адъем! – зычным голосом пропел Матвей, рывком отодвинув занавески и впуская в полумрак яркое солнце. – Вставай-вставай! Э-эй…

Подойдя к спящему на кровати парню, он потряс того за плечо.

– Слышь, чувырла. Ночью демона вызывал?

– А?..

Парень резко дернулся в кровати и сел, тараща сонные глаза. Выглядел он помято: волосы взъерошены, щека у уха расцарапана, под глазом красовался фингал.

– Вы кто?!

Он оторопело разглядывал всю вошедшую компанию: Таю, Матвея с Костей, Макса с Машей.

– Демона ночью вызывал? – громче повторил Матвей. – Чувырла, у тебя на газетке перед кроватью пентаграмма начерчена. Не отнекивайся, вызывал?

– Ну… да, кажется… было дело, – просипел парень, хмуря лоб и потирая виски пальцами. – А что, запрещено в Евросоюзе, штраф платить надо?

– Надо. Вставай, чувырла.

– Что, я еще что-то натворил ночью? – голос «чувырлы» стал жалобным. – Свои, что ли, из посольства?

– Свои-свои, – по-лисьи осклабился Матвей. – Я злой дядька, который приходит к чувырлам вроде тебя накануне подхода демона. И задает интересный проникновенный вопрос – жить хочешь?

– А?

Парень вздрогнул, когда вдруг из ванной раздался странный звук. То ли звон, то ли всхлип или даже хихиканье. От этого звука у Таи почему-то похолодела спина и противно заныло в сердце – первый раз в жизни.

– Экстерном приходится такие вещи объяснять, – демоноборец вздохнул. – Смотри – ты на спор вызвал демона, вроде как с друзьями пошутил. Но у тебя, чувырлы, получилось, и демон откликнулся, увидел тебя. Для нас он не очень страшный – всего лишь нулевой легион, то есть низший демон. А для тебя это будет погружение в ужас и смерть от инфаркта секунд за тридцать. Может, даже двадцать. И до прихода этого демона осталось полчаса-час. Теперь слушай внимательно. Если хочешь жить – отдаешь свою беду мне. Согласен?

– Отдаю, отдаю… – забормотал парень, часто моргая глазами. – Всё забирайте, всё. Да, заберите скорее. Я домой хочу.

– В магии вообще ноль без палочки, – поморщился Матвей. – Как ты, чувырла, можешь мне отдать беду свою просто так? Пентаграмму рисовать умеем, а элементарщины не знаем. Черная магия вбивается в мозги только собственной кровью, как говорит наш профессор по демонофизике. Переклад, знаешь, что такое?

– Н-нет.

– Какая вещь у тебя здесь личная и только твоя? Быстро соображай.

– Д-деньги есть – сто евро одной бумажкой, – залепетал парень. – Забирайте, если надо.

– Деньги нам не надо, их много народу в руках держало. Вещь! Личная вещь, твоя. Это? – Матвей, увидав что-то блестящее, что валялось на полу, поднял айфон. – Разбит уже, не пойдет. Дальше думай.

– Да на пальце у него, похоже, колечко с печаткой… – Маша указала на перстень, поблескивающий на руке у перепуганного парня.

– Серебряный, на заказ делал, – пробормотал тот. – С пентаграммой и моими инициалами.

– Вот и пригодился он тебе, маг ты липовый, – снова ухмыльнулся Матвей. – Снимаешь его и говоришь: «Дарю тебе эту вещь, а с ней и беду мою забирай». И в руки этой милой девушке даешь, – он кивнул на Машу. – Не роняешь, не кладешь на стол, а прямо в руки. Ну, чего тормозим?

В этот момент боковым зрением Тая увидела, как в нее что-то летит. Кусочек мыла – совсем маленький, гостиничный, с эмблемой отеля. Он ткнулся ей в колено и, чиркнув по джинсам, с неожиданно громким железным стуком упал на мягкий ковер.

Кто-то ведь бросил в нее это мыло, хотя все стояли сейчас к ней спиной.

Тая, потянувшись к выключателю, зажгла свет в ванной, просто так, чтобы убедиться, что там никого нет, – уж очень неприятно сейчас было ощущение чужого тяжелого взгляда.

В ванной никого не было, а вот с отражением в огромном зеркале над умывальником было что-то не так. Там должна была отражаться она, Тая, с ореолом белоснежных волос. А ее отражения не было, будто зеркало смотрело в пустой коридор, где только уныло висела на вешалке мужская куртка.

Зачем-то Тая подняла руку и помахала, будто хотела проверить, отразится ли она в зеркале где-нибудь сбоку, и в этот момент рукав куртки, отраженной в зеркале, как-то неестественно качнулся, будто собрался махнуть ей в ответ. С грохотом Тая захлопнула дверь ванной, пытаясь справиться с внезапно подступившим страхом. Страх этот был странным, каким-то внутренним и дремучим, из глубин подсознания, которое требовало немедленно бежать, уйти как можно дальше…

– Проблемы? – обернулся к ней Макс. – Дыши ровнее, смотри на событийку сейчас как на экран телевизора. Чего любишь смотреть по телику?

– Да я его вообще не с-смотрю, – сдавленно отозвалась Тая. – Я в Интернете на Ютубе смотрю, котов например…

Раздался короткий треск, будто разорвали плотную ткань, и в Диканскую полетело покрывало с кровати. Сорвалось оно оттуда как-то незаметно, а зависло сейчас в воздухе на долю секунды. Маша выбросила вперед руку: покрывало отлетело в стену и застряло в ней так же, как тарелка, будто в куске размягченного масла. Парень, сидящий на кровати, ойкнул и сполз на пол, закрыв лицо руками.

– Что это?! – ахнула Тая.

– Это нормально: событийку штормит, спецэффекты пошли, – коротко бросил Макс. – Темнич, ты не отвлекайся, смотри внимательно лучше, как мы будем…

Раздался пронзительный вскрик, и Тая вдруг поняла, что пронзительно кричит именно она, а не кто-то другой. Потому, что на ее плечо сейчас явственно легла чья-то рука, в то время как ребята стояли метрах в двух от нее, впереди.

– Это что такое? – зло обернулась Маша. – Выведите ее…

Костя послушался, моментально бросившись в сторону и мягко вытолкнув Таю в коридор, и дверь номера с грохотом захлопнулась.

Как же позорно прозвучало это Дикановское: «Выведите ее». Как стыдно и нелепо себя ощущать трусливой, испугаться тогда, когда для остальных – для Матвея, для Макса, для Маши – это всего лишь рутинная обыденность. Все эти спецэффекты, рваная событийка и подходы демона.

Ее же, Таю, трясло как от жара, а сердце готово было выпрыгнуть, будто хотело сбежать от хозяйки.

Автомат со льдом, который тихо гудел где-то вдалеке коридора, был очень кстати. Подставив пластиковый стаканчик, Тая поймала в него гору прозрачных кубиков льда и, прикладывая их ко лбу, выбралась из коридора в вестибюль. Девушки на ресепшене не обратили на нее внимания, занятые прибывшей в отель шумной семьей с детьми и коренастым бульдогом. Собака тихо и протяжно скулила, поджав хвост, – только она сейчас чуяла, что рядом происходит что-то не то.