МВД подчеркивало, что, в целом соглашаясь с формулировкой причин забастовок, данной Советом министров («переживаемым ныне периодом оживления промышленной деятельности, которым пользуются рабочие для усиленного предъявления к работодателям экономических требований»), следует признать, что забастовки «нередко возникают не только в силу неумеренных требований рабочих, но и по вине самих же работодателей»[521]. Приводя в качестве примеров понижение расценок на труд, МВД обращало внимание, что иногда поводы к забастовке намеренно создавались самими фабрикантами. Фабриканты, тяготясь уступками, сделанными ими в прежнее время рабочим, рассчитывали таким образом произвести новый набор их на других, более выгодных для себя условиях. Наконец, бывали случаи, когда забастовка вызывается заводовладельцем, предвидящим невозможность выполнить принятые на себя обязательства, дабы этим путем оправдать свою неисправность перед контрагентами[522].

Основываясь на докладах и статистических данных, причины забастовочного движения министерство внутренних дел видело в действиях фабрикантов. В справках приводились данные, что петербургские фабриканты хотят организовать «локаут, дабы объединить свои действия в борьбе с притязаниями рабочих и понудить их на уступки угрозою лишить упорствующих заработка на всех входящих в локаут предприятиях»[523]. Еще одной причиной МВД называло цеховую солидарность рабочих, когда к забастовщикам примыкали новые цеховые группы, «требования обобщаются и распространяются, возникают столкновения; агитация органов прессы и революционных кружков усиливает взаимное ожесточение и упорство … среди рабочих в последнее время устанавливается такая согласованность действий, которая указывает на их тесную сплоченность и организованность»[524]. В качестве мер, которые могло бы предпринять правительство, МВД, опираясь на примеры европейской жизни, предлагало создание «такого органа, который, обладая достаточной авторитетностью и компетентностью в разрешении вопросов рабочей жизни, имел бы своею обязанностью наблюдать за взаимными отношениями предпринимателей и рабочих, устранять поводы к взаимным претензиям при самом начале или же еще до возникновения и приводить к мирному соглашению споры между рабочими и хозяевами»[525]. В этот орган министр внутренних дел предлагал не включать выборных от противоборствующих сторон, а организовать его в составе губернатора или градоначальника, старшего или участкового фабричного инспектора и члена окружного суда для правильного юридического решения вопроса. Помимо этого, министр внутренних дел обратил внимание на отсутствие в законе нормы, которая бы отделяла наказание зачинщиков в случае, если бы требования были не революционно-политическими, а экономическими, имеющими под собой реальные основания[526].

Таким образом, межведомственная переписка по рабочему вопросу свидетельствует, что правительство под руководством В. Н. Коковцова достаточно лояльно пыталось найти компромисс между рабочими и предпринимателями и решить проблемы экономических требований. Вывод М. В. Зайцева о том, что В. Н. Коковцов отстаивал свои ведомственные интересы и интересы предпринимателей[527] в этом вопросе представляется неподтвержденным. Скорее можно говорить о стремлении В. Н. Коковцова к компромиссу, в то время как общая политика правительства, складывавшаяся из многих составляющих, была на стороне предпринимателей. В советское время, согласно тому, что субъектами политической жизни были по существу государство и народ, это понимание политических процессов постарались экстраполировать и на дореволюционный период. Однако в начале XX в. сил влияния было больше. Развивающаяся индустриализация делала одной из таких самостоятельных сил предпринимательство, которое, не руководствуясь директивами правительства, само выстраивало отношения с наемными рабочими и определяло рабочую политику. Процесс регуляции этих отношений со стороны правительства составлял одну из проблем политической жизни. Ее нерешенность вела к росту числа забастовок. Нельзя отрицать и того фактора, что из числа забастовок в это время наибольшее число МВД относило к забастовкам политическим. Об этом свидетельствуют ведомости забастовочного движения из материалов МВД[528], в которых дается анализ требований рабочих в результате 256 забастовок на 253 предприятиях.

Из таблицы 1 следует, что, несмотря на преобладание политических забастовок, число рабочих дней, потерянных вследствие экономических забастовок почти в два раза выше, что объясняется более длительным протеканием экономических забастовок.

Таблица 1. Забастовочное движение в 1910–1912 гг[529].

Из 62 закончившихся забастовок экономического характера 28 (менее половины) окончились, по данным МВД, отказом фабрикантов удовлетворить требования рабочих, а 34 — частичным или полным удовлетворением требований рабочих[530]. Очевидно, можно сделать предположение, что в этом случае в дальнейшем забастовка могла принять политическое направление: раз фабрикант отказывает требованиям рабочих, нужно найти орган, способный защитить их права. А если правительство бессильно, то соответственно, встает вопрос об эффективности государственного механизма. Даже критично настроенная газета «Новое время» признавала «большое практическое значение» идеи о создании примирительных судов[531].

В октябре 1913 г. происходит смена правительственного курса в отношении к бастующим. Их число по данным ноября увеличивается[532], по данным декабря — уменьшается по сравнению с ноябрем 5 раз (число бастующих сокращается в 8 раз)[533]. Основными причинами забастовок называются: «недовольство против личного персонала фабричных и заводских управлений, штрафование рабочих, невыдача в срок причитающегося заработка, увольнение с фабрик рабочих или наоборот, оставление в среде рабочих тех из работающих, на удалении которых настаивали рабочие»[534], были отмечены требования сокращения рабочего времени с 10 до 9,5 часов в день. Политические забастовки составляли 10 % от общего числа забастовок (против 47 % в ноябре), а число участников составило 38,4 % общего числа забастовщиков (в ноябре 68,9 %). Из 47 закончившихся забастовок около 2/3 закончились безуспешно для рабочих[535]. В этих условиях неотрегулированность как рабочего времени, так и правительственного воздействия на фабрикантов способствовала эскалации кризиса. Маклаков предлагал обходиться вообще в решении этого вопроса силами фабрично-заводских управлений. Тимашев переправил Коковцову для ознакомления письмо Маклакова, где последний высказал мысль, что применение мер административного воздействия «без особо важных побудительных причин к рабочим, состоящим еще на фабриках и заводах, я нахожу не только незаконным, но даже вредным, ибо это почти всегда служит поводом к запросам в Государственной думе, которые, вызывая всеобщее внимание и даже сочувствие в некоторых кругах общества, укрепляют самосознание рабочих, служат моральною поддержкою забастовщикам и нередко вызывают даже прилив материальных пожертвований в их пользу»[536]. Все решение проблемы Маклаков видел на уровне фабричной администрации в увольнении зачинщиков с выплатой заработной платы вперед за несколько дней. В ответном письме Тимашев призывал быть более осторожным и умеренным при арестах рабочих[537].

В этих условиях забастовки и стачки уже не рассматриваются правительством «как чисто экономические явления и требуют особо бдительного к себе отношения со стороны государственной власти в качестве показателя направления и силы противогосударственной деятельности стоящих за ними революционных кружков»[538]. Маклаков предложил создать межведомственное совещание из представителей МВД, Министерства путей сообщения, Торговли и промышленности, финансов, Министерства юстиции, военного и