В 1907 году В. Н. Коковцов писал: «Как у нас, так и за границей, хорошо известно, что из всех влиятельных органов печати „Новое время“, хотя и представляет совершенно частное издание, обыкновенно довольно точно отражает взгляды правительственных сфер»[598]. Открытая кампания против В. Н. Коковцова началась в «Новом времени» в конце 1912 г. В целом эта газета получала регулярные субсидии в виде рекламных объявлений от правительства[599]. С момента кампании в «Новом времени» против политики В. Н. Коковцова тем более становится очевидной интрига против него в бюрократических кругах, видимо, составивших более сильную коалицию, нежели сподвижники В. Н. Коковцова. Письмо кн. М. М. Андронникова Николаю II[600] по поводу нападок на премьер-министра газеты «Новое время», в издании которой он принимал участие в то время, содержало сведения, согласно которым эта кампания не являлась объективным выражением ни общественного мнения, ни даже мнения редакции «Нового времени». В нем князь пытается объяснить механизмы «той гнусной интриги, которая ловкой и умелой рукой ведется против нашего выдающегося государственного деятеля Владимира Николаевича Коковцова»[601]. Объясняя действия своей газеты, кн. Андронников писал: «Наш официоз „Новое время“ неоднократно выступая с обличительными статьями против некоторых господ министров, на этот раз выбрал мишенью своих нападок Владимира Николаевича Коковцова, имея у себя за кулисами настойчивых и упорных преследователей, поддерживаемых не только некоторыми партиями Государственного Совета и Думы, но и самим Председателем Совета министров, а также вновь назначенным Министром путей сообщения». Он имеет ввиду «Рухлова, этого краснобая и властолюбца», целью которого было «окончательно отравить жизнь Владимиру Николаевичу, постепенно выжить его из ведомства, а его портфель передать Рухлову»[602]. В. Н. Коковцова кн. М. М. Андронников считал «самоотверженным и неутомимым работником, блистательно разрешавшим такие колоссально трудные задачи, как поддержание курса в печальную годину войны, в столь решительном закрытии кредита алчным аппетитам многих, даже высокопоставленных лиц, привыкших смотреть на казну, как на дойную корову; всегда ко всем справедливого, тонкого знатока своего финансового механизма, превосходного оратора»[603]. Рухлов же, по мнению князя, «доселе так ничего не создал, а только разрушает»[604]. Предостерегая, кн. Андронников указывал, что такие интриги в правительстве — это преступление, чудовищная безнравственность, «издевательства и инсинуации над самыми ответственными из своих членов», что грозит «тяжелыми и прискорбными последствиями как Династии, так и стране»[605]. Необходимо, считал князь, обуздать интриги и нападки, «не отнимая у них права спокойной и серьезной критики»[606].

Таким образом, часто т. н. «общественное мнение» становилось выражением воли высокопоставленных лиц, поэтому говорить о том, что В. Н. Коковцов был объектом нападок всей общественности, вряд ли возможно. А. Н. Боханов связывает нападки «Нового времени» с деятельностью против Коковцова биржевого дельца И. П. Мануса и председателя правления Русско-Азиатского банка А. И. Путилова, которые желали отстранения В. Н. Коковцова с министерских постов[607].

Впоследствии В. Н. Коковцов сохранил дружеские отношения с кн. М. М. Андронниковым, переписываясь с ним по разным поводам[608]. В свою очередь кн. М. М. Андронников просил Коковцова даже после отставки содействовать назначению разных его знакомых на те или иные должности, например, некоего Леляльского на должность помощника надзирателя в управлении акцизными сборами[609].

Либеральные издания, представленные журналами «Вестник Европы», «Русское богатство» и «Северные записки», достаточно критично оценивали внутреннюю политику правительства Коковцова. С их страниц регулярно раздавались требования свободы печати[610]. Критичная оценка действий правительства в «Русском богатстве» была характерна не только для правительства В. Н. Коковцова. В 1911 г. на страницах журнала периодически появляются статьи о разгоне студенческих сходок[611], столыпинских репрессиях[612], о нарушении 87 статьи Основных законов[613], идет речь о кризисе власти Столыпина: «около Столыпина нарастает недовольство, о причинах говорить не будем»[614]. В октябре 1911, после смерти Столыпина в журнале появляется статья «Не добром помянут», в которой автор напоминает читателям о столыпинских виселицах, казнокрадстве при нем, путанице с землеустройством и делает вывод, что «Столыпин умер, но столыпинское время не кончилось»[615]. Анализ статей в «Русском богатстве» за 1911–1913 гг. (раздел «Хроника внутренней жизни») позволяет говорить о постоянных «нападках» на премьер-министра В. Н. Коковцова. Курс редакции был взят на обоснование «слабости власти», в результате чего в России «была утрачена мораль подданных»[616].

В августе 1912 г. редакция журнала дает такую политическую оценку ситуации в высшем управлении: «Говорят, у кормила высокой политики происходит „кавардак“: в полном разгаре вавилонское строительство… Все против всех…Каждый день приносит новый поворот правительственного калейдоскопа… Нет никакой идейной борьбы, а есть борьба личностей. Микроб личной политики, привитый России покойным премьером, заразил весь наш правящий организм. Стан высшей бюрократии теперь — четвертая Дума. В. Н. Коковцов будто бы желает, чтобы IV Дума была повторением Третьей, несколько лишь поправее. Его антагонисты… с Саблером во главе норовят по возможности усилить в ней клерикальный элемент»[617].

А. Петрищев, рассматривая в «Русском богатстве» развитие политического курса в России после смерти П. А. Столыпина, подводит своеобразный итог деятельности Коковцова после его отставки. По мнению автора, он «пал жертвою собственной системы»[618]. Критикуя в целом тенденцию политического развития, журналист характеризует В. Н. Коковцова как «тормоз реакции»[619].

И. Брусиловский в статье «Сановная Россия и деловая Европа» касается отдельного эпизода в деятельности В. Н. Коковцова — поездки в Германию. Критикуя речь В. Н. Коковцова перед западными журналистами, которая, по мнению И. Брусиловского, была направлена на то, чтобы произвести «благоприятное» впечатление на Западе, автор статьи выражал мнение, что речи В. Н. Коковцова не отображали реального положения дел в России. По мнению И. Брусиловского, В. Н. Коковцов стремился произвести впечатление на деловые круги Европы, и это у него получилось. Отталкиваясь от этого, автор рассуждает о неспособности власти признавать «правды о русской жизни»[620]. Этой же теме посвящена статья В. Кузьмина-Караваева в «Вестнике Европы»[621]. Автор анализирует интервью В. Н. Коковцова иностранным журналистам, и с горечью делает вывод, что В. Н. Коковцов на Западе говорит одно, а в России с думской трибуны — другое: «В. Н. Коковцов ничего не имеет против Думы, которая не отражает собою голос страны и голос которой до страны не доходит»[622]. Таким образом, либеральная пресса достаточно мягко критиковала правительство.

Кадетская газета «Речь», фактическим редактором которой был П. Н. Милюков, уделяла достаточно много внимания анализу политической ситуации и действий правительства. Типичными названиями статей при этом были: «За правдой», «Жандармская расправа», «Кровавая трагедия в тюрьме» и др., касающиеся отдельных эпизодов внутренней политики.

Подводя итоги, следует отметить, что перед первой мировой войной власть предоставила возможность для нападок на себя в первую очередь тем, что отсутствовала четкая политическая программа дальнейшего развития страны. Многие реформы были провозглашены, но реальных действий по их воплощению в жизнь не