— Очень мило с твоей стороны.

Он протянул мне пустые руки ладонями вверх. Традиционныйжест «я безоружен и безобиден». Ага, так я и поверила.

— Что я могу сделать, чтобы загладить этонедоразумение, Анита? Я не хочу войны между нашими кланами, и я узнал, что тыинтервьюируешь разных альф, чтобы они приняли у тебя твоих леопардов. Я —Нимир-Радж. Ты знаешь, как это редко бывает среди леопардов-оборотней? Лучшее,что ты можешь найти, это будет леопард lionne,защитник, но не истинный царь.

— Ты подаешь заявление на эту работу?

Он зашагал ко мне, а комната была не такой уж большой.

— Для меня будет честью, если ты рассмотришь моюкандидатуру.

Я попыталась поднять левую руку, но спазм в плече былслишком силен, и я не закончила движение. Но Мика понял: он остановился.

— Начнем с того, что ты останешься стоять там. Я с вамидвумя уже имела столько личного и тесного, сколько могу вместить за один раз.

Он остался стоять, разведя руки в том же жесте «смотри, какойя безобидный».

— Я понимаю, мы застали тебя врасплох.

Вряд ли он понимал, но с его стороны было весьма вежливопритвориться, что понимает. Я еще не видела оборотня, который бы постеснялсяспать в большой голой куче, как спят щенки. Впрочем, я никогда до сих пор невидала оборотней этого нового сорта. Наверное, должна существовать криваяпривыкания к этому виду комфорта.

Левая рука у меня дергалась так, что я на всякий случайвытащила правую из кармана, оторвав от рукоятки, и попыталась успокоитьнепроизвольные движения.

— У тебя рука болит, — сказал он.

Каждое подергивание мышцы посылало по руке резкие импульсыболи.

— От когтей такое бывает.

— Я могу ее успокоить.

Я закатила глаза:

— Наверняка ты это говоришь всем девушкам.

Он не смутился:

— Я же тебе сказал, я Нимир-Радж. Я умею взывать кплоти.

Наверное, недоумение выразилось у меня на лице отчетливо,потому что он объяснил:

— Излечиваю раны прикосновением.

Я смотрела на него, ничего не говоря.

— Что может тебя убедить, что я говорю правду? —спросил он.

— Как насчет представить поручителя, которого я знаю?

— Легко, — ответил он, и тут же открылась дверь.Еще один незнакомец. Мужчина ростом футов в шесть, широкоплечий, мускулистый,пропорционально сложенный, а поскольку он был голый, не оставалось сомнений,что он во всем пропорционален. У этого хотя бы не было эрекции. Приятноеразнообразие. И бледнокожий, первый не загорелый, которого я здесь увидела.Блондинистые волосы, щедро сдобренные сединой, спадали на плечи. У него былиседые усы и вандейковская бородка. Волосы подсказывали, что ему за пятьдесят,наверное. Но все остальное не говорило ни о старости, ни о слабости. Скорее онвыглядел как наемник, способный вырезать тебе сердце и отнести кому-то вкоробочке ради премии. Рваный шрам рассекал пополам грудь и живот, описываярезкий полумесяц возле пупка и уходя к паху. Шрам белый, судя по виду, старый.Либо он получил его до того, как стал оборотнем, либо... либо не знаю. Уоборотней бывают шрамы, но редко. Обычно надо как-то очень неправильно лечитьрану, чтобы получился такой рубец.

— Я его не знаю, — сказала я.

— Анита Блейк, позволь представить тебе Мерля.

Только после этого глаза Мерля глянули на меня. Они быличеловеческими с, виду, светло-серыми. Но почти тут же их взгляд вернулся к лицуНимир-Раджа их владельца — так послушный пес следит за лицом хозяина.

— Здравствуй, Мерль.

Он кивнул в ответ.

— Впусти сюда ее людей.

Мерль переступил с ноги на ногу, и я поняла, что он этогоделать не хочет.

— Кого-то, не всех?

Мика глянул на меня.

— А почему не всех? — спросила я.

Мерль повернулся ко мне, и от взгляда его серых глаз мнезахотелось съежиться. Они смотрели так, будто видели меня насквозь и читаливсе, что во мне творилось. Я знала, что это не так, но взгляд хороший. Я смоглазаставить себя не моргнуть.

— Скажи ей, — велел Мика.

— Слишком много народу в слишком малом помещении. Я втолпе чужих не могу гарантировать безопасность Мики.

— Значит, ты его Сколль? — спросила я.

Он скривился — в гримасе отвращения, как мне показалось.

— Мы не волки, и мы не пользуемся их словами.

— Прекрасно. Насколько мне известно, у леопардовсоответствующего слова нет, но тем не менее ты главный телохранитель Мики?

Он посмотрел пристально и слегка кивнул.

— И ты действительно считаешь, что мои люди представляютдля него опасность?

— Моя работа — предвидеть любую опасность.

В его словах был смысл.

— Ладно. Сколько их ты готов впустить, чтобы нетревожиться?

Он моргнул. Этот острый взгляд на миг скользнул в сторону, вглазах мелькнуло недоумение.

— Ты не станешь об этом спорить?

— А зачем?

— Почти всякий альфа стал бы спорить, чтобы непоказаться слабым.

Я не могла не улыбнуться:

— Ну, не настолько уж я в себе не уверена.

Тут уж улыбнулся он:

— Да, те, кто старается нахватать побольше власти,часто бывают не уверены в себе.

— Согласуется с моим опытом, — поддержала я.

Он снова кивнул с задумчивым лицом:

— Двоих.

— Отлично.

— Ты хотела бы сама решить, кто это будет?

Я пожала плечами:

— Черри, а второй — кто угодно.

Черри я назвала, потому что она даст мне наилучшее описаниесобытий. Очень ясная голова у девушки, хотя она не тот друг, которому доверишьприкрывать себе спину в драке. Однако сейчас мне нужна была информация, а небоевые искусства.

Мерль слегка мне поклонился, потом глянул на Мику, все ещестоящего возле кровати. Мика махнул ему рукой. Высокий телохранитель открылдверь и что-то сказал негромко. Первой вошла Черри. Она была высокой, стройной,с грудями прекрасной формы, от которых взгляд переходил к очень длинной талии,изгибу бедер — и свидетельству, что она натуральная блондинка. Здесь что, никтосегодня одежды не носит?

Честно говоря, приятно было увидеть другую женщину. Вобычной ситуации я не возражала бы быть единственной, так часто бывает, когда яработаю с полицией, но когда все голые, мне почему-то легче, когда есть ещекто-то без члена.