Она улыбнулась мне, и облегчение так и сквозило в ее глазах,в лице, настолько, что даже как-то неловко стало. Она меня обняла, и я невозразила, но отстранилась первой. Она потрогала мое лицо, будто не веря своимглазам.

— Как ты себя чувствуешь?

Я пожала плечами, и от этого простого движения мышцы левойруки свело так, что пришлось ее придержать, чтобы не прыгала. Сквозь боль,слегка скрипя зубами, я сказала:

— Руки беспокоят, а остальное все о'кей.

Черри тронула больную руку, провела ладонью по рукаву.

— Мышцы сводит от быстрого излечения. Через несколькодней все будет нормально.

— То есть мне еще несколько дней рукой не пользоваться?

— Время от времени тебя будут мучить спазмы. Можетпомочь массаж, горячие компрессы.

Я говорила, что Черри работает медсестрой, когда непокрывается шерстью?

— Я могу вылечить тебе руку сегодня же, — сказалМика.

— Как? — спросили мы обе одновременно.

— Я умею взывать к плоти.

Выражение лица Черри сказало мне, что она знает, о чем речь,и это на нее произвело впечатление. Но через секунду у нее на лице выразилосьподозрение и сомнение. Моя школа. Хотя, если правду сказать, Черри пришлосьхлебнуть в жизни лиха до того, как мы с ней познакомились, и она из своегоопыта вынесла повышенную подозрительность. Так что моей заслуги здесь нет.

Я пыталась вспомнить, что значит «взывать к плоти», когдапоявился Натэниел. Последний раз, когда я его видела, он был весь истыканножами и мечами, и плоть заросла вокруг стали. Сейчас он был абсолютно здоров —даже без шрамов.

Наверное, на моем лице отразилось не только удивление, но ирадость, потому что он радостно заулыбался при виде меня. Он еще повертелся,чтобы показать, что зажили раны и спереди, и сзади. Я тронула грудь, откудасама вытащила одно лезвие.

— Я знаю, что у вас, ребята, заживает почти все, ноникак не могу к этому привыкнуть.

— В конце концов привыкнешь, — сказал Мерль.

Что-то в его голосе заставило меня обернуться.

Улыбки Черри и Натэниела смыло с лиц. Они вдруг сталисерьезными.

— В чем дело?

Они переглянулись, но заговорил Мика:

— Можно мне вылечить твою руку?

Я повернулась послать его к черту — сначала я хочу выяснить,в чем дело. Но тут моя левая рука выбрала момент скрутиться судорогой отпальцев до плеча — сплошной синхронной судорогой, от которой у меня подогнулиськолени. Если бы Черри не подхватила меня, я бы не устояла. Пальцы свело как ужертвы стрихнина, в клешню. Казалось, что рука хочет вырваться из тела. Черридержала почти весь мой вес, а я сдерживала крик.

— Позволь ему вылечить тебе руку, Анита, если онможет, — сказала она.

Медленно-медленно судорога стала отступать, пока желаниезавопить не сократилось до малой доли в мозгу. Голос у меня был с придыханием,но ясный, без поскуливания.

— Еще раз: что значит взывать к плоти?

Я так навалилась на Черри, что только вежливость мешала ейвзять меня на руки. Она и так держала весь мой вес.

Мика подошел к нам. Мерль — за ним, как чересчур мнительнаянянька.

— У себя в парде я могу лечить собственным телом.

Я глянула на Черри и увидела рядом с ней Натэниела. Они обакивнули одновременно, будто услышали незаданный вопрос.

— Я никогда не видела Нимир-Раджа, который умел бывзывать к плоти, но слышала о таком, — объяснила Черри. — Это вещьвозможная.

— Только ты говоришь так, будто ему не веришь.

Она едва заметно улыбнулась, но глаза остались усталыми.

— Я вообще мало кому мало в чем верю. — Онаулыбнулась: — Кроме тебя.

Я все еще опиралась на ее руку, но почти уже стояла сама.Сжав ей руку ладонью, я попыталась выразить глазами, что я чувствую.

— Я всегда делаю для тебя все, что могу, Черри.

Она снова улыбнулась, и ее глаза чуть посветлели, хотяцинизм до конца из них не ушел.

— Я знаю.

— Мы все знаем, — поддержал ее Натэниел.

Я улыбнулась ему и произнесла про себя молитву, которуюповторяла с тех пор, как унаследовала леопардов: Господи, Боже мой, не дай мнеих подвести.

Крепко держа Черри за руку, я повернулась к Мике:

— А почему у меня болит только рука?

— И больше нигде? — спросил он.

Я хотела ответить, но пришлось задуматься.

— Ноет кое-где, но ничего похожего на то, что в руке.Так сильно ничего не болит.

Он кивнул, будто это что-то для него значило.

— Твое тело и наша энергия вылечили прежде всего самыеугрожающие раны, и малые тоже, вроде следов у тебя на спине.

— Я не знала, что целительная энергия так избирательна.

— Ее можно направить.

— И кто направлял?

Он посмотрел мне в глаза:

— Я.

Я глянула на Черри, и она кивнула:

— Он — Нимир-Радж. И он для нас всех доминант. Он иМерль.

Я посмотрела на высокого телохранителя:

— Так я вас должна благодарить?

Мерль покачал головой:

— Ты нам ничего не должна.

— Ничего, — подтвердил Мика. — Это мывторглись на твою территорию без твоего разрешения. Это мы нарушили закон.

Я посмотрела на них:

— Хорошо, и что дальше?

— Ты можешь стоять без помощи?

Я не была уверена, поэтому отпустила Черри постепенно, иоказалось, что могу.

— Да, кажется.

— Мне надо тронуть раны, чтобы их вылечить.

— Знаю, знаю, лучшее средство лечения у ликантропов —голая кожа.

Он слегка нахмурился.

— Именно так.

Я правой рукой сдвинула с левого плеча халат. Но руку этообнажило недостаточно. Тогда я повела левой рукой, чтобы освободить плечо, итут меня снова схватила судорога. На этот раз меня подхватил Мика, когда рукапопыталась вырваться из сустава, а пальцы схватили что-то, чего я не видела ине ощущала. Дело было даже не в боли — это явление меня пугало, будто яутратила контроль над рукой.

— Кричи, в этом нет ничего стыдного, — шепнулМика.

Я только тряхнула головой, боясь открыть рот, боясьзавопить. Руки Мики спустились к поясу халата. Спазм отпустил опять постепенно,и я осталась лежать на полу, тяжело дыша, пока он обнажал почти всю мою левуюсторону. Обнажив, он запахнул на мне халат, закрыв все, что меня беспокоило,кроме левой груди. Я оценила этот жест. Так как я лежала и смотрела на негосейчас снизу вверх, я оценила и то, что у него уже не было эрекции. Как-то этоуменьшало угрозу.