Он должен найти. У него много времени, до самого вечера. Оннепременно найдет.

Он постоял, приготовляясь к нудной и рутинной работе. Потомсо вздохом распахнул гардероб и стал по очереди вынимать из него аккуратныестопки барахла.

Обыск так обыск.

Зевая и проклиная все на свете, Белоключевский притащился накухню, когда Лиза уже приготовила завтрак.

– Доброе утро.

– Утро добрым не бывает, – отозвался он и немедленно ушелкуда-то в сторону ванной. Вернулся по-прежнему злой, как собака, но все же несколькопосвежевший.

– Кофе?

Он кивнул молча.

«Ого, – подумала Лиза, – каковы мы по утрам!.. Невесело нам.Скверно. Не кантовать».

Она сунула ему под нос кружку с кофе, подвинула сахарницу имолоко. На молоко он посмотрел как на личного врага, а сахару насыпал пятьложек, она считала.

Он хлебнул и почти зажмурился. Темные ресницы сошлись.

В большую тарелку Лиза выложила сказочной красоты яичницу,украшенную листиком петрушки, с треугольничком черного хлеба, только чторазогретым в печке, и уселась напротив, чувствуя себя образцовой женой. Этобыло странное чувство, и очень хотелось, чтобы он оценил ее усилия.

Он оценил.

– А сгущенки нету? – спросил с надеждой и еще отхлебнул изкружки.

Лизе стало смешно. Она полезла в холодильник, досталабело-синюю банку, приготовленную, чтобы тридцать первого декабря выпекать торт«Прага», открыла и поставила перед ним. В свой кофе, сдобренный пятью ложкамисахара, он от души налил сгущенки, помешал, опять хлебнул и на этот разулыбнулся. Впервые за утро.

– Ну как? – спросила Лиза. – Хорошо пошло?

Он кивнул, явно не собираясь разговаривать, и потянул к себеяичницу. Листик петрушки моментально выкинул, зато хлеб быстро съел и посмотрелвопросительно. Лиза встала и положила ему два оставшихся куска.

Первый совместный завтрак – всегда серьезное испытание, и кконцу трапезы Лизе ничего так не хотелось, как выпроводить его куда-нибудь,остаться в одиночестве и наконец расслабиться и поесть по-человечески.

– Спасибо, – сказал Белоключевский прочувствованно, выложилиз кармана сигареты и закурил. – Очень вкусно.

– Я и забыла, что ты умеешь разговаривать.

– Умею, – согласился он. – Но не по утрам.

– Это я уже поняла.

– Какие у тебя планы?

– Мне надо на работу! Нужно с Максом поговорить. И сДунькой. Я телефон выключила, а она всегда по утрам звонит.

Белоключевский занавесился сигаретным дымом и посмотрел нанее неопределенно.

– Ты хочешь прямо сейчас ехать?

– Дим, я никогда в жизни не опаздывала на работу! Онпосмотрел на нее и усмехнулся:

– Сегодня не грех и опоздать. Если ты меня подождешь, япоеду с тобой. Подождешь?

– А сколько ждать?

– Неделю! – ответил Белоключевский гнусавым голосом кроликаиз мультфильма. – Я хочу найти место, где они стояли. Может, там что-тоосталось… такое, что наведет меня на мысль.

Лиза грохнула сковородкой, которая все никак не умещалась впосудомоечную машину.

– Кто стоял, Дима?

– Те, кто напал на нас ночью.

– А… разве он был не один? Белоключевский нетерпеливо дернулрукой.

– Да ладно! Как он мог быть один?! Или он одной рукойстрелял, а другой вел машину?

И вправду не мог, подумала Лиза. Как это она не подумала?..

– А почему ты решил, что они где-то стояли?..

– Ну, конечно, стояли. Я не выхожу чистить снег ровно вдвадцать три семнадцать. Я выхожу, как придется. Значит, стояли и ждали.

– А что там могло остаться? – пробормотала Лиза. – Визитныекарточки?

– Ну, это вряд ли, – ответил Белоключевский и пошел было кдвери, но на полдороге остановился и замер перед телевизором. Сигарета дымиласьв опущенной руке.

По НТВ показывали утреннюю сводку чрезвычайных происшествий.Белый снег, вспоротый тяжелым машинным туловищем, сугробы, милицейский «газик»и знакомая лесистая горка с другой стороны дороги.

– …обгоревший труп мужчины, – загрохотал вдруг комментатор,и Белоключевский оглянулся на Лизу, которая держала в руках пульт. – Причинааварии устанавливается. По предварительным данным, водитель не справился суправлением и вылетел на обочину. Потерявшая управление машина скатилась вовраг, и от удара воспламенилась канистра с горючим веществом, находившаяся всалоне «Опеля». Возможно, водитель находился в состоянии алкогольногоопьянения.

Остов сгоревшей машины торчал из сугроба, снег вокруг былгрязным, на обочине стояли какие-то люди, курили и поворачивались к камереспиной.

– На тридцать шестом километре МКАД вчера вечером произошлодорожно-транспортное происшествие. Цистерна, двигавшаяся по внутренней сторонесо скоростью шестьдесят километров в час, столкнулась с автомобилем «Жигули»восьмой модели. Водитель цистерны, пытаясь уклониться от удара, сталманеврировать, машину занесло, и она перевернулась. Пять тонн масляной краски,содержимое цистерны, вылились на дорожное полотно… Лиза убрала звук.

– Значит, их было двое, – сказал Белоключевский негромко. –Остался один. Он спалил напарника и вернулся к нам.

Лизе стало нехорошо.

– Ты думаешь… он его спалил? Белоключевский кивнул.

– Зачем ему свидетель? Особенно если это был простоводитель! Он избавился от него и вернулся. Значит, канистры тоже было две.Очень предусмотрительный человек.

– Дима!

– Пошли, – сказал Белоключевский. – Поищем.

Представление новому начальству задерживалось, чему Дунькабыла несказанно рада. Отвергнув три приглашения покурить и примерно столько жена кофе, она печатала обзор рынка мобильной связи – дело не слишком интересное,потому что рынок этот почти не менялся с тех пор, как в этой стране появиласьмобильная связь, зато прибыльное. Ведущий оператор платил большие деньги за то,чтобы в обзоре именно его назвали ведущим.

PR-служба оператора работает плохо, решила Дунька,ожесточенно молотя по клавишам сказочными накладными ногтями. Денежки на ветерпускает. Все и так знают про этого оператора, что он впереди на лихом коне!Впрочем, какое ей дело, раз заказали, да еще и заплатят, значит, молодецPR-служба, отлично работает!

В ее крохотный кабинетик заглянул редактор с диковиннымименем Илларион и так отчаянно замахал ей рукой, словно она уплывала от него напароходе.