«Во всяком случае, это не мой брат, — мелькнула у неемысль, — но по ощущениям оно мягкое и живое». Она наклонилась, протянуларуку, нащупала что-то у ног и подняла повыше. Это оказался довольно большойкотенок. Интересно, откуда он взялся? Разве что из дома Аарона Ли. Она грела игладила несчастное полузамерзшее существо, пока оно не зашевелилось. ТогдаСибил расстегнула пальто и сунула животное за пазуху. Котенок пригрелся иудовлетворенно замурлыкал, а Сибил пошла дальше, улыбаясь при мысли о том, чтоЛотэйр мог разминуться с ней и сейчас сидит уже дома, в безопасности… Сила,ведущая ее, вполне могла выгнать Сибил из дома только за тем, чтобы не датьзамерзнуть котенку. Да будет на все Его воля! Быть может, котенок принадлежалкакому-нибудь малышу из деревни, и Сибил проделала пару миль в пургу для того,чтобы они оба были счастливы. «Пожалуй, Лотэйру я едва ли смогла бы объяснитьподобную прихоть Провидения», — подумала она.

Метель внезапно прекратилась, когда Сибил уже подходила кперекрестку. Она сразу заметила фигуру, скорчившуюся возле изгороди; снег уженачал заметать ее. Придерживая котенка, Сибил быстро перешла на другую сторону.Среди снежного мельтешения ей почудилась на мгновение высокая фигура,спускавшаяся по белым ступеням реющих снежных хлопьев; едва стопы видениякасались призрачных перекладин, как снежинки начинали кружиться вихрем. Передфигурой разливалось слабое золотистое сияние, хотя снежная пелена не давалапробиться на землю ни единому лучу закатного солнца. От этого сияния чутьискрились снежинки и метались блики на руках, протянутых к жертве. Руки почтикасались человека под забором подобно тому, как в Сикстинской капелле рукаГосподня вечно касается просыпающегося Адама.

Но стоило Сибил приблизиться, и видение исчезло. Еще разкоротко мелькнул золотой перелив и тут же погас в белесом Мраке. Потом онаоказалась рядом с человеком, наклонилась, тронула его за плечо и легонькопотрясла. Только опустившись на колени, она убедилась, что перед ней былЛотэйр. Без шляпы, без очков, в распахнутом пальто брат сидел под забором, итяжелые полы хлопали по ветру. Сибил хотела застегнуть пальто, но не нашла ниодной пуговицы. Лотэйр Кенинсби успел посинеть от холода, его трясло. «Как этопредставительно, — подумала Сибил, — быть попечителем сумасшедшегодома. И как же, мой дорогой, ты похож при этом на ребенка, потерявшегося влесу. Знаю, знаю, тебе бы подобное сравнение не понравилось. Лотэйр! —позвала она, — Лотэйр, дорогой! Ты меня слышишь?».

М-р Кенинсби никак не отреагировал на ее голос, толькорасслабился и осел еще ниже. «Ну вот, вздохнула Сибил, — а я не могувыпустить котенка». Она постаралась закутать брата в пальто, потом встала,левой рукой подхватила его подмышки и изо всех сил попыталась приподнять.Невозможно, слишком уж он не владеет собой. Она заставила себя успокоиться —Любовь либо поднимет его, либо разрешит возникшую проблему каким-то другимспособом. Она привычно сосредоточилась и снова начала трясти его и звать поимени.

Наконец м-р Кенинсби открыл незрячие глаза.

— Ты здесь, Сибил? — прохрипел он. — Ужеуходишь?

— Кто уходит? — сказала она. — Отведи менядомой, Лотэйр. Такая ужасная метель!

— Все хорошо, — пробормотал он. — Простообопр-рись на меня, и п-пойдем. А они ушли? Она снова потрясла его.

— Я никогда не бывала на улице в такую погоду. Лотэйр,ты же всегда берег меня. Ну, пожалуйста, отведи меня домой. — В ее голосепослышался явный намек на слезы. Брат встревожился и зашевелился.

— Я п-поберегу тебя, — сказал он, — И отведу…домой. П-прямо… сейчас. Я не знал, что ты тут.

— Я пошла встречать тебя, — пожаловалась она, исовсем выбилась из сил.

М-р Кенинсби медленно покачал головой, как делал всегда,когда осуждал ее легкомыслие.

— Это неразумно, — с трудом произнес он. —Крайне неразумно. Оставалась бы в доме. Кто тебя обидел?

Она сжала его плечо с такой силой, что он снова очнулся.

— Ох, Сибил! — проговорил он. — Поберегисебя. Мы должны идти. Не стоило тебе выходить. — Он с трудом началподниматься на ноги, огляделся по сторонам и заговорил, видимо, еще не вполнеоправившись. — Забавно. Я их точно видел. Бежали рядом со мной, били меня.С обеих сторон. Здоровенные такие люди с дубинками.

Сибил тут же вспомнила привидевшуюся ей фигуру, но ответиласовершенно естественно:

— Я никого не видела, мой дорогой. О, Лотэйр, помогимне подняться.

Цепляясь друг за друга, брат и сестра кое-как встали наноги. Растревоженный котенок когтями впился в запястье Сибил. Она погладила егоодним пальцем, чтобы успокоить, и коготки медленно разжались. Оказавшись наногах, м-р Кенинсби немедленно проникся чувством ответственности.

— Держись за меня и не бойся. Это хорошо, что ты меняувидела — а то бы совсем заблудилась. Я только на минутку остановился духперевести. Может быть, ты будешь держаться двумя руками?

— Думаю, и одной хватит, — сказала Сибил. —Лучше запахнись.

Она не хотела показывать котенка, и еще ей надо былонезаметно направлять Лотэйра к дому. Она точно знала: Любви совсем не нужно,чтобы они торчали по колено в снегу на перекрестке и спорили, куда идти. Ноесли Лотэйр убежден, что налево…

Он действительно колебался, но не в выборе дороги. Свист изавывание вьюги стали громче, и едва они вышли из-под прикрытия изгороди, каксогнувшийся Лотэйр заставил пригнуться и Сибил, а потом остановился совсем.

— Может быть, — выдохнул он, — нам лучше…спрятаться здесь… ненадолго.

— Отведи меня домой, — взмолилась Сибил. — Яже нашла тебя и теперь хочу домой. — Неопределенность этих слов доставилаей большое удовольствие и она повторила их еще раз, медленно и раздельно,радуясь удивительной иронии вселенной, сделавшей фразу еще более тонкой, чемпоказалось Сибил поначалу. Потому что нашла его уж точно не она, а раз так, тонайдется и сила, которая доставит их к дому и подбодрит в пути.

— Да, — выдохнул м-р Кенинсби, — тысовершенно права.

— Господи Боже, — проговорила Сибил, позволявшаясебе упоминать Господа лишь в исключительных случаях, — конечно же. Тольконе оставляй меня.

— Я никогда не… — начал он, но продолжить не смог итолько выдохнул:

— Конечно…

И они пошли дальше, сражаясь с той самой дорогой, по которойСибил прошла так легко. Большую часть времени брат висел у нее па руке,опирался на нее, а то и вовсе спотыкался и падал. Но время от времени онбормотал что-то, стараясь подбодрить и успокоить ее. Сибил, несмотря на неловкоповернутую руку и сбивающееся при каждом падении брата дыхание, не раз и не двауспела подумать о том, какой он, в сущности, милый и нежный. Он искреннесчитал, что помогает сестре вернуться домой, и почти не проявлял раздражения,разве что пару раз, задыхаясь, проговорил: «Не могу представить… зачем ты…вышла на улицу. Ужасный день», и один раз обронил: «Как хорошо, что ты нашламеня».