– Особенно учитывая, что один из них записан на твое имя, –подсказал Тимофей. Он засунул в карманы ледяные руки. “Заболеваю, что ли?” –вяло подумал он.

– Особенно учитывая это, – легко согласилась Диана. –Спасибо, что напомнил, я забыла. Но десяток их мне не нужен. Я не хочу встарости утешать себя тем, что жила в одном доме с самым богатым человеком вРоссии. И даже когда-то спала с ним в одной спальне. Мне на это глубоко… – Итут Диана произнесла замысловатое и длинное ругательство.

Она виртуозно ругалась матом, будучи “мисс Мода”, и потомдолго отвыкала, превращаясь в светскую леди. Очевидно, не такой равнодушной онабыла, какой хотела казаться.

– Я желаю тебе успехов, – помолчав после длинной тирады,продолжила она. – Я желаю тебе победить на всех существующих в природе выборах.Я желаю тебе купить еще десяток-другой заводов и фабрик. X… знает, может, ты ивпрямь восстановишь былое промышленное могущество отечества. Но без меня,Тимофей. Твоя пресс-служба придумает, чем объяснить наш разрыв. Привет Юлечке.Ты все еще с ней спишь? Впрочем, это только сначала я обижалась, а потом перестала.Не бери в голову, я просто так сказала, чтобы тебя позлить.

Диана подхватила самый маленький чемодан и пошла к двери.

– Прости меня, Тимофей, – сказала она. – Я всего лишьженщина. Я не могу жить с тобой.

– У тебя есть кто-то? – поинтересовался он неизвестно зачем.Ему это было совершенно все равно.

– Есть, – ответила она, и лицо ее озарилось улыбкой. – Есть.

– И он лучше меня? – уточнил Тимофей.

– Он человек, – печально ответила Диана. – А ты нет. Вот вчем дело. Консьерж спустит вниз остальные чемоданы. Пока, Тимофей. В сентябре япоеду в Калининград и за тебя проголосую.

– Спасибо, – ответил он сухо. – Пока.

Он пошел на кухню и достал из пустого холодильника бутылкуджина. И налил себе полстакана. Потом долил до целого и выпил залпом, нечувствуя никакого вкуса. Налил второй.

Он вдруг подумал, что ему некому даже пожаловаться, что отнего ушла жена, и он теперь один. Впрочем, он всегда был один, с женой или без.Он был один с того самого момента, когда лег под реликтовое дерево в зоопарке идумал, что в его жизни больше ничего не будет.

Он выпил второй стакан и, дотянувшись до телефона,неизвестно зачем набрал номер старого друга Сереги в Калининграде.

Трубку долго никто не брал, а когда взяли, Тимофей услышалразвеселый пьяный Серегин голос, отдаленный шум веселья и женский визг.

– Это я, – сказал Тимофей, жалея, что поддался порыву ипозвонил. – Как у вас дела?

– Ты, Тимофей? – изумился Серега и, кажется, даже протрезвелмалость. – Ты чего? Случилось что?

– Все в порядке. Как у вас?

– Да отлично все, гуляем. Наиля проводили и с тех поргуляем. Памятник ему соорудили из черного мрамора, ему бы понравился. А ты чегозвонишь, а?

– От меня ушла жена, – сообщил Тимофей скучным голосом иналил себе третий стакан.

Серега хохотнул и незамысловато сформулировал, куда следуетотправляться Тимофеевой жене.

– Мы тебе новую найдем, – кричал он в трубку. Известие отом, что Тимофей звонит всего лишь из-за каких-то бабьих выкрутасов, принеслоему заметное облегчение. Он боялся, что Тимофей разгневан, и прогневал егоименно он, Серега. – Приезжай, у нас знаешь какие крали? В тыщу раз лучше твоейселедки! Мы тебе такую девочку подыщем, закачаешься!

У Тимофея шумело в голове от выпитого на голодный желудокспиртного и Серегиных вой-лей.

Зря он позвонил. Не нужно было звонить. С чего это емупришло в голову? Слюнтяйство ему вроде не свойственно…

Он положил трубку, не дослушав жеребиного Серегиного ржания,и допил оставшийся в бутылке джин. Покачиваясь, дошел до спальни и сел на томесто, где полчаса назад сидела Диана.

Бывшая жена.

Тимофей снял очки и прикрыл воспаленные глаза. Он не спал…Сколько? Сутки? Или больше? Прошлую ночь после банкета он работал. Неужели этобыло только вчера? Потом летел. Прилетел и сидит теперь на кровати всобственной спальне, пьяный и жалкий, как самый последний нищий на Казанскомвокзале.

Когда он напился в последний раз? Десять лет назад?Двадцать? Он не помнил, но почему-то ему казалось очень важным это вспомнить. Асвадьба? Он не мог вспомнить собственную свадьбу, ни одну, ни вторую. Куда онлетал в свадебное путешествие, и летал ли? Где он познакомился с Дианой?Кажется, в каком-то модном клубе, где высматривал очередного партнера…

Все так хорошо шло, и зачем ей понадобилось выводить его изравновесия?

Они редко виделись друг с другом и поэтому прекрасно ладилимежду собой. А главное, у нее было столько денег, сколько человек с нормальнымвоображением и представить себе не мог. Тимофей ведь с самого начала знал, чтопокупает себе жену и что это не дешевая жена, а одна из самых дорогих. И он, нескупясь, платил ей столько, сколько она пожелает, и вот теперь она… Ушла? Отвсех его денег?

Тимофей застонал и взялся руками за голову, в которой гуделнабат. Что-то неладное с ним происходило. Какая-то мерзость поднималасьизнутри, и его затошнило от этой мерзости, от самого себя.

Он открыл глаза и увидел своего дьявола, пристроившегосярядом.

– Пошел прочь, – сказал Тимофей. – Я тебя не боюсь. Я самсебе хозяин, и ты ничего со мной не сделаешь!

Дьявол усмехнулся гадкой усмешкой и придвинулся ближе.Тимофей чувствовал исходящий от него запах.

– Ты мой, – заявил дьявол. – Ты всегда был моим и останешьсямоим. Ты ничего не можешь, жалкий слабый мальчишка. Что ты о себе возомнил?Кому ты нужен? Твоих жалких денег не хватит, чтобы откупиться от меня. Тыостанешься со мной до тех пор, пока все не осточертеет тебе окончательно, итогда мы вместе отправимся туда, откуда я родом. Ты не избавишься от меня.

– Я тебя уничтожу, – пообещал Тимофей, слабый от гудящего вголове набата и от того, что дьявол наваливался на него, мешая дышать.

– Ты уничтожишь меня только вместе с собой, – скалясь,пообещал дьявол и накрыл Тимофея с головой, – на, смотри! Вспоминай, кто ты насамом деле! Тебе не уйти от этого, тебе не уйти от себя. Ты никому не нужен ине будешь нужен никогда. И сейчас я намного ближе к тебе, чем был двадцать летназад.

– Я не верю, – пробормотал Тимофей, цепляясь горячимипотными руками за остатки реальности. – Я не верю тебе.

Но дьявола его сопротивление только развеселило.

– Смотри, – приказал он, скалясь. – Смотри!