А как только флаер приземлился, и я вышел наружу, Северов буквально бросился ко мне.

— Леонид! У нас проблемы!

Судя по тону и взволнованному лицу — проблемы были серьезные.

— Что случилось?

— Набранный Феликсом для тебя отряд взбунтовался, — скороговоркой выпалил советник.

— В смысле?

— В самом буквальном… Феликс решил ускорить процесс и отобрал десяток первых кандидатов по личным делам. Все с боевым опытом. Сроки — пожизненные. В общем, те еще звери. Но и рисковать есть за что.

— И?

— Ну, объяснил условия, провел краткий инструктаж. В общих чертах обрисовал предстоящие задачи. Некоторые отказались, но девять бойцов согласились.

— Пока не вижу в чем проблема? — пожал я плечами. — Сейчас позавтракаю и слетаем, познакомимся ближе. Посмотрим, кого он отобрал.

— В этом и суть… Мы хотели еще больше ускориться. Ты же сам говорил: время поджимает. Ну и решили направить их сюда… — Северов слегка замялся. — В общем, экипировали их, усадили в бусик…

— Сбежали?

— Если б. Они вырубили водителя, двух охранников и угнали бусик. По пути остановились у кафе. Загрузились выпивкой, закуской, прихватили с собой пятерых девушек… Троих посетителей кафе, официантку и барменшу… И уехали из города.

— Только не говори, что вы не знаете куда?

— Знаем… — выдохнул советник. — В двадцати километрах от города была когда-то закрытая база отдыха для городской администрации. Они там остановились. Мои парни и люди Феликса их там заблокировали, но штурмовать опасаются. Беглецы пригрозили, что убьют заложниц.

— Раз ты здесь, а не там — значит, есть что-то еще?

— Да. Они требуют тебя.

— Прям таки меня?

— Ну, не совсем. Они сказали, что дальнейшие разговоры будут вести только с тем, кто должен был ими командовать. И никого другого без боя внутрь не впустят.

— Гм… В целом, не вижу, ничего запредельного. Могли бы и сами сообразить, что так все закончится. Понятное дело, что молодые парни, хрен знает сколько не видевшие женщин, понимая, что впереди их ждет смерть, захотели напоследок оттянуться. Тем более, ничем не рискуя. К смерти они готовы, а срок длиннее не станет. Да и желание увидеть того, кому придется доверить свои жизни, вполне закономерен.

— Да. Ты прав, — кивнул Северов. — Не стоило торопиться…

— Ерунда… Разрулим. Я — завтракать. А ты посмотри там, в грузовом отсеке. Я кое-что интересное привез. Тебе понравится…

— А что с объектом? Нашел?

— Тоже интересно, но не к спех. Давай, хотя бы здесь горячку пороть не будем. Займемся проблемами по мере поступления. Ок?

— Ладно, — не стал напрягать Северов. — Действительно, один раз уже поторопились. Приятного аппетита…

— «Маугли»! Это свой. Добавь к списку особ имеющих право доступа к грузовому отсеку. Запрет на посещение кабины пилота.

— Файл обновлен.

— Боишься, что угоню? — поморщился Северов.

— Не боюсь, а предусматриваю такую возможность. Соблазн штука такая, что лучше ему не подвергаться. Тогда и репу чесать не придется. Как сейчас с вашими бойцами.

Ворча под нос что-то вроде, яйца уже курей учат, Северов только рукой махнул и пошел к флаеру. Демонстративно заходя к задней части по большой дуге.

Глава 21

Звуки музыки услышали раньше, чем показалось ограждение базы отдыха. Потом дорога резко повернула вправо, нырнула в когда-то широкую просеку, о которой сейчас напоминало лишь то, что деревья у дороги были намного ниже основного массива. И разросшийся кустарник еще на так наглухо заплел опушку.

Въезд располагался метрах в пятидесяти дальше.

Да, серьезно заботились прежние отцы города и народные слуги о своих удобствах. Таким забором отгородились от электората, что не всяким вертолетом перелетишь. Шучу, конечно. Но забор реально впечатлял. Тот, который я преодолевал, когда на сверхсекретный полигон военной лаборатории пробирался, рядом с ним, что деревенский штакетник. Только «егозы» не было.

Но, это вряд ли послабление. Скорее всего, забота о психологическом здоровье посетителей. Зачем видом колючей проволоки напоминать людям о том, что в жизни разное случается. И что даже в их высоких креслах не стоит зарекаться ни от тюрьмы, ни от сумы.

Представьте себе: утречком, с хорошего бодуна, выходит человек на полном расслабоне покурить на балкон своего люкса, а перед глазами — колючка! Так ведь никакого алкоголя не хватит для восстановления душевного равновесия.

— Дальше не поедем, — подал Северов водителю знак остановиться. — Они объявили, что если кто-то подойдет ближе чем на десять метров, будут открывать огонь на поражение, без предупреждения. И чтоб никаких переговорщиков. Говорить будут только с тобой.

— Понятно. Сразу на вшивость проверяют, — кивнул я.

— В смысле?

— Ну, как же? В лицо они меня не знают, а стрелять обещали в любого, кто приблизится. То есть, я должен идти к воротам, махать руками и кричать что-то, вроде: «Не стреляйте! Я ваш командир!» Как тебе картинка?

— Да, глуповато будет смотреться.

— Вот и я о том же. Хотят сразу опустить и на место поставить. Показать, что им плевать на любое начальство. И что это они нам нужны, а не мы им.

— Об этом я как-то не подумал, — потер подбородок господин советник. — И что теперь? Может, флаером? Там было поле для мини-футбола и корты. Найдешь, где сесть.

— Нет. Сыграем по их правилам. Придется продемонстрировать крутизну. Сработать в наглую. Так быстрее дойдет. Не придется потом каждому объяснять, — засмеялся я. — Или ты думаешь, что после всех тех бункеров меня испугает шайка зеков. К тому же, не особо и вооруженная?

Северов посмотрел на меня, помолчал и кивнул.

— А ты изменился, Леонид. Заматерел, что ли? Нет, ты и в тот раз, как мы впервые встретились, не казался испуганным мальчишкой. Но теперь от тебя буквально фонит властностью. Уж поверь, пришлось повидать не только назначенцев, но и настоящих лидеров.

— Бросьте, — мне почему-то стало неловко. Нет, я конечно же, то и дело, мысленно примерял на себя корону спасителя человечества, но не думал, что это так заметно. — Никакой я не лидер. Просто, пережил многое в последние дни. В общем-то, даже с жизнью простился… Вот и наслоилось. Пройдет.

— Это ты брось, — серьезно ответил Северов. — И стесняться тут нечего. Воинов много. Полководцев — единицы. Почему? А потому, что далеко не каждый, даже самый опытный